Сад искусителя - Робин Штенье

— Шапаш приветствует вас! — поздоровалась златовласка и замерла в ожидании.

Ева нехотя представилась, надеясь, что ИИ поможет ей выбраться отсюда.

— Ева! — обрадовалась Шемеш. — Это прекрасное имя у многих народов обозначает…

— Стоять-бояться! Не надо значение. Вон лучше про нее расскажи, — она указала на голограмму девочки-монстра.

— Лиль — женская особь элементалей воздуха. Мужская зовется лилу и имеет черный цвет. Изначально обитатели междомирья, но после неудачных экспериментов бессмертных Цийона были призваны в тот мир и обрели плоть. Обновленные существа получились хищными и ядовитыми. Питались магией, кровью и жизненной энергией, в основном выбирая своими жертвами волшебных зверей, но иногда нападали и на детей бессмертных. Так как лиль любили дневать в кронах священных деревьев, то нападений на бессмертных становилось все больше, и каждое такое было смертельным, даже если душу съедать не успевали. Яд разрушал не только тело. Элохим и совет богов приняли решение бороться с вредителями, попутно ища противоядие. Лечение нашлось скоро, но оно спасало только душу, что отправлялась в круг перерождений, становясь в новом цикле обычным смертным созданием без капли магии. Также в ходе войны с лиль страдали священные деревья — их часто сжигали, потому как иначе избавиться от выводка детенышей лиль было невозможно.

— Детенышей? — ужаснулась Ева, но ИИ поняла ее по-своему.

— Раз в оборот планеты лиль и выбранный ею лилу вступали в союз, после чего через три месяца у них рождалось до пяти детей. Ритуал сложный, во время него происходит частичный обмен душами между лиль и лилу, что предполагает их разумность.

— Обмен душами?

— После обретения плоти суть лиль разделилась на тело и душу, как у людей и бессмертных.

— Нет, не об этом. Как они могли меняться душами?

— Частями душ, — уточнил кто-то из-за спины и положил руку ей на плечо, отчего она вскрикнула. — Не ори! — Адам поморщился, но руку так и не убрал, такой спокойный и сосредоточенный, не то что недавно.

Ева сглотнула.

— Я не… Я не знаю, что сделала, и как так получилось.

— Телепортировалась, — он пожал плечами.

— Перестань уже так делать! И в смысле «телепортировалась»? Я не…

— Ты — бессмертная с огромным магическим потенциалом. Ты можешь телепортироваться, отращивать ядовитые когти и много чего еще. Только тебе пока рано всем этим пользоваться.

— Ладно, — согласилась она и посмотрела на поблескивающий на руках антрацит, перевела взгляд на Адама.

— У меня иммунитет. Но если хочешь проверить, давай в этот раз не по лицу. Вот, — он протянул тыльную сторону ладони.

— Нет. Не надо. Не хочу проверять.

— Пошли тогда отсюда.

И, прежде чем ее потянули прочь от стойки, Ева вывернулась и отошла в сторону.

— Я недослушала.

— Про лиль? — Она кивнула. Он вздохнул. — Их истребили. Все. Пошли.

— Нет.

Новый вздох. Потер переносицу. Терпение его должно было кончиться еще на шутке про квартет. Не может же у него быть бездонная чаша, как у Змея. Маленький пока, не отрастил — чашечка там, если не плошка вообще. Но она зачем-то упрямо качнула головой и повторила:

— Нет.

— Будешь слушать про закарпатских ведьм, возле которых стоишь?

Ева вздрогнула и медленно обернулась. Голограмма на стойке рядом ожила, подавшись вперед. Ею оказалась черноволосая женщина за тридцать в красной широкой юбке в пол, белой рубахе и платке, повязанном на манер банданы. Обычное лицо, нормальный нос, никаких бородавок, немного морщинок в уголках глаз. Она не была страшной, но почему-то пугала.

— Шапшу, — приказал Адам, — закарпатские ведьмы. Краткий ликбез.

— Конечно, мистер Илу. Закарпатские ведьмы — женщины из монгольской ветки миров, обладающие слабой магической силой. В основном они занимаются зельевареньем, лечением простых заболеваний и поиском пропавших вещей. Но есть и те из них, кто перешел на темную сторону. Эти насылают порчу, сглаз, бессонницу, варят яды, доят чужих коров и причиняют прочие неприятности. Самые сильные создают вампиров. Для этого они выбирают свежего мертвеца, умершего не своей смертью, ловят неприкаянного призрака, на созданную из собственной души нитку пришивают ее к мертвому телу, после чего поят пробудившегося кадавра теплой кровью и получают вампира.

Голограмма мигнула, меняя картинку, но Ева вовремя закрыла глаза. Закрыть-то закрыла, и все равно увидела бледного лысого мужчину с красными глазами. Почувствовала вонь от его ветхого черного камзола. Услышала скрип стершихся каблуков по прогнившим доскам деревянных полов. Он ее искал, но найти не мог, потому что она зажмурилась и стояла, боясь дышать. Всего одно неверное движение, всхлип, вздох, вздрагивание, и схватит, вырвет кусок с горла и будет пить, пить, пить…

Чьи-то руки нашли ее, схватили, прижали к себе, и она истошно заорала, подав тем самым вампиру знак. Но добраться тот не успел — загорелся и быстро истлел, а за ним и комната хибары, где вампир прятался от дневного света. Картинка пошла трещинами и вскоре распалась, вернув обратно библиотеку Змея, похожую на серверную. И прямо перед глазами Евы оказался пиджак Адама, бывшего, как обычно, застегнутым на все пуговички. Старый добрый, надежный Адам…

Она замолчала и отстранилась, шмыгая носом.

— Все-все, — мальчишка продолжил успокаивающе поглаживать ее по спине. — Его больше нет. А раз его нет, то и найти тебя он не сможет.

— Ты, — догадалась она, хоть и не сформулировала до конца обвинение.

— Я не специально, — попытался оправдаться Адам.

Специально.

— Не хотел напугать…

Хотел. Просто не так сильно.

— Прости…

— Пусти! — уперлась ладонями ему в грудь, попыталась оттолкнуть, не отпустил, только соскользнул со спины на плечи.

И снова это имя, которое она никак не могла расслышать.

Лилит.

— Пусти! — зашипела одновременно с «голосом разума».

— Ева…

Он всегда ее обижал.

— Ты всегда меня ненавидел! — заорала она и ударила, вместо его объятий вышибая себя из тела.

Мальчик был совсем маленьким — года четыре, не