Грустная история Васи Собакина - Игорь Сергеевич Градов

выгонят и другую на твое место поставят, желающих-то много. Понаехали невесть откуда и работу отнять норовят... Поэтому все детское воспитание в вашем городе - ремнем по заднице, если слишком уж нахулиганил или соседи жалуются, или без телевизора оставить (если он есть). А по-настоящему воспитывает улица. В восемь лет - первая сигарета, в десять, а то и раньше - первая бутылка пива, потом - первый портвейн, первая водка, первый самогон... В тринадцать-четырнадцать - первых трах, как правило, в грязном, заблеванном подъезде или в полуразвалившемся сарае на пустыре. После этого – по заведенному пути: ПТУ, армия для ребят, фабрика - для девчонок. А дальше по новой: скорострельная свадьба по залету, рождение нелюбимых и нежеланных детей, вечно пьяный муж, драки, милиция, слезы, опостылевшая донельзя работа, которую тем не менее не бросишь... Вот я и говорю - круговорот дерьма в природе.

Верочка задумчиво покрутила в пальцах рюмку:

- Да, наверное, так оно и есть. Хорошо, что я еще в детстве твердо решила стать художницей и после школы нацелилась на училище. Все тогда против были - и отец, и мать, не хотели, чтобы я уезжала. Говорили: «Зачем тебе это? Город-то большой, миллион людей, а ни одного родного или близкого... Не поддержит никто, даже слова доброго, случись что, не скажет. Пропадешь, сгинешь без следа, оставайся здесь, поступай в швейное ПТУ. Где родился, там и пригодился...» Только моя классная руководительница, Клавдия Петровна, поддерживала меня и постоянно говорила: «Уезжай, даже не думай. Тебе Бог большой талант послал, глупо им не воспользоваться. Да, город жесток, девичьих слез и соплей не любит, и наверняка нахлебаешься дерьма немало, но только в нем обретешь себя и всего, чего хочешь, добьешься. А останешься здесь - пропадешь, как твои друзья и подружки...» Я послушалась ее и уехала, и нисколько об этом теперь не жалею.

Верочку едва заметно улыбнулась:

- К тому же, если бы не уехала, то никогда тебя бы не встретила...

И очень ласково, нежно погладила своими тонкими пальчиками мою руку. Я даже вспотел от неожиданно нахлынувшего желания... Верочка это почувствовала и лукаво спросила:

- Хочешь?

- Да, - с трудом выдавил я из себя.

- Ну, пойдем, поищем, где это можно...

Подходящее место нашлось в какой-то подсобке. Дверь была не заперта, и мы проскользнули в маленькое, тесное, пыльное помещение. На стеллажах стояли какие-то банки и пакеты (очевидно, съестные припасы), вдоль стен - меши с крупами. На одном из них мы и расположились.

Как нас не заметила местная обслуга - ума не приложу. Единственное объяснение - закончилось все довольно быстро. Я так боялся, что нас застанут в неподобающем виде и с позором выгонят из кафе, что успел уложиться в пять минут. Верочка, может, и недовольна была моей скорострельностью, но никак этого не выразила.

Вот что значит настоящая женщина - в первую очередь думает о мужчине, а не о себе! В отличие от моей супружнице, к примеру. Та, пока свое не получит, пристроиться, как я люблю, не разрешит. Жесткий принцип - сначала мне, потом тебе. И ведь не поспоришь, что печально...

Мы посидели в кафе еще минут пятнадцать (официант сделал вид, что не заметил нашего отсутствия), расплатились и вышли в гардероб.

�о �M����P/� какой-то!

Нет, в этой идее что-то есть, решил я, по крайней мере, мне тоже надо немного отдохнуть от благоверной, а то ее забота и внимание уже сидят в печенках. Семейные психологи советуют - супругам полезно время от времени расставаться, это освежает чувства. То же самое я вычитал в одной умной книге по семейным отношениям. Не помню, кто ее автор, но советы в ней даются правильные. Я следую им уже почти двадцать лет. И, как видите, не без успеха.

Нет, это просто отличная идея - отдохнуть друг от друга, решил я и, весело насвистывая, принялся рисовать.

Глава 8

Глава восьмая

На выходе из зала я столкнулся с тем, кого никак не ожидал увидеть в этом заведении, - со своим бывшим заказчиком Петром Федоровичем. Какой ветер занес его сюда – бог знает, однако был здесь и при этом изрядно навеселе. Хозяина, как всегда, сопровождал его вертлявый помощник.

- Осторожно, Петр Федорович, - поддерживал он босса под локоток, - здесь ступенька!

- Да ладно, Миша, я и сам идти могу, - пытался сохранить равновесие владелец «заводов, газет, пароходов».

Впрочем, давалось это ему с большим трудом: постоянно что-то сбивал своим, прямо-таки скажем, далеко не худеньким телом - то стойку при входе, то вазу с цветами в гардеробе. Миша, как мог, старался придать своему боссу вертикальное положение и направить в нужную сторону. И это было непросто – сказывалась разница в весовой категории: как если бы «мухач» пытался клинчевать с супертяжем.

Я, честно признаться, меньше всего хотел видеть Петра Федоровича, а потому постарался незаметно пробраться к гардеробу и получить нашу одежду (Верочка в это время пудрила носик в туалете). Но, как будто специально, в тот самый момент, когда я уже протягивал гардеробщику номерки, Петр Федорович неожиданно повернулся и столкнулся со мной буквально нос к носу.

- А, художник от слова «худо», - узнал он меня, - ну, что, так и киснешь в своей конторе? Сам виноват – не фига было выеживаться и умного из себя строить. Сказали тебе - давай баб с сиськами, значит – давай! И был бы ты сейчас в шоколаде, а не в дерьме, как обычно! Ведь мне все равно сделали, как я хочу – с девками, только работники другие… Нормальные ребята, кстати, оказались – с полуслова меня понимали, прямо на лету мысль ловили. Вот, сегодня они закончили, потому я и праздную, а завтра мебель завозить будем…

Я человек мирный, стараюсь в скандалы не лезть, поэтому и сделал вид, что не слышу его слов (хотя мне, конечно, было очень обидно). В конце концов, какое мне дело, что будет у этого идиота в туалете? Хотел он баб в сортире – ну и получил, в чем проблема-то? Кто платит, тот,