Забираю вас себе! - Тина Солнечная

подозрительным взглядом, потом медленно перевела взгляд на него. — Ты хочешь, чтобы я поверила, будто этот немеченый сломлен? — в её голосе звучало сомнение и скепсис. — Серьёзно, Таша?

— Может, стоит дать ей шанс, — неожиданно вмешался отец. Его голос был спокойным, но твёрдым. — Она уже не ребёнок. Пусть покажет, что может справиться.

Мама медленно повернулась к нему.

— Хорошо, — проговорила она после напряжённой паузы. — Утром я проверю. Если на нём не будет метки — мы его заберём. И… больше никаких новых цисков. Ни одного. Надеюсь, это ясно.

Я кивнула.

— Совершенно ясно.

Мама бросила последний взгляд — на меня, на Талмера, на столик с «подготовкой» — и, ничего не сказав больше, вышла из спальни. Словно это была не просто проверка, а приговор с отсрочкой.

Отец задержался на полшага, прежде чем последовать за матерью. — Мы займём ту же спальню, что и обычно, — сказал он спокойно, не глядя мне в глаза. Я только кивнула. На большее сейчас не хватило слов.

Дверь закрылась.

Я осталась в тишине. И в комнате, где напряжение звенело, будто струна перед разрывом.

Повернулась к Талмеру.

Он всё ещё стоял на коленях. Неподвижный. Как будто вся эта сцена его не касалась. Или касалась слишком сильно.

Да уж.

Я медленно выдохнула и села на край кровати, глядя на него. В груди всё ещё горела злость — и на родителей, и на себя, и на этот чёртов столик, который сейчас выглядел, как улика в деле, где я всегда виновна по умолчанию.

Я судорожно провела рукой по лицу. Что же делать? Что, чёрт возьми, теперь с этим делать?

Встала, подошла к столику с "подготовкой" и в ярости от самой себя ударила по нему ногой. Ремни, плети, металлические крючья, жгуты — всё это с глухим лязгом упало на пол, разлетелось в стороны, как и моя уверенность.

Мне стало нехорошо от одного взгляда на это.

Я снова подошла к Талмеру. Он не пошевелился. Сероглазый, сдержанный, будто статуя. Только дыхание выдавало — живой.

Я опустилась прямо на пол перед ним. Не на колени — просто села, как человек, у которого больше нет сил стоять.

Я вздохнула, заставив себя поднять голову.

— Сядь, — попросила я тихо, устало.

Талмер сдвинулся с места почти сразу. Сел напротив. Ровно, с прямой спиной, как положено. Только взгляд все еще в пол.

— Посмотри на меня, — повторила я чуть настойчивее.

Он посмотрел. Его серые глаза были по-прежнему холодными, настороженными… но внимательными. Он слушал.

— У тебя есть три варианта, — сказала я ровно.

— Каких? — его голос был низким, но спокойным.

— Первый. Ты соглашаешься на мою метку. Сейчас. Добровольно и без пыток.

Он не отреагировал. Просто ждал продолжения.

— Второй — ты можешь уехать с моей матерью. Уверена, она заставит тебя обрести свою. Ее методы… Хм. Не думаю, что она рассматривает варианты кроме принуждения.

— Или? — его голос стал чуть тише. Словно он уже знал, что ему не понравится третий вариант.

— Или ты можешь попытаться сбежать, — я смотрела прямо в его глаза. — Я знаю, что ты можешь снять ошейник.

Он замер. Мышцы его лица едва заметно напряглись. Щёки чуть дрогнули, будто он не ожидал, что я это знаю. Или что скажу это вслух.

Молчание между нами стало плотным, тягучим.

— Вы меня отпустите? — спросил он тихо. Без надежды. Просто чтобы уточнить.

Я отвела взгляд и вздохнула:

— Формально — нет. Но и останавливать не стану. Хотя… я не думаю, что ты далеко убежишь. Но это уже будет зависеть от тебя. И от удачи.

Он смотрел мне в глаза. Прямо. Без страха. И всё же с тем вниманием, которое бывает только у тех, кто больше не верит в случайности.

— Почему вы не станете делать то же, что в прошлый раз?

И я поняла, о чём он. Перед глазами вспыхнула картина того, как его спину рассекает плеть. Как кровавые полосы горят на его теле… Его голос, отрешённо считающий удары.

— Не хочу, — тихо ответила я, не поднимая головы.

Кажется, его это по-настоящему смутило. Он даже чуть подался вперёд.

— Не хотите? — переспросил, будто не поверил.

Я подняла на него глаза и твёрдо повторила:

— Не хочу.

Он замолчал. Но замер не в напряжении — скорее в растерянности. Я встала, не дожидаясь ответа.

— Думай. У тебя время до утра.

И, не оглядываясь, пошла в душ. Этот день не может быть таким бесконечным. Я ощущала, как с каждым шагом по коридору во мне нарастает усталость — не столько телесная, сколько эмоциональная. Родители в спальне, столик с плётками, Талмер, которого я, чёрт побери, даже не пытала. И Томрин, который… да. Делал совсем не то, что ожидалось от раба.

Вода потекла горячей струёй, я подставила под неё ладони, лицо. Закрыла глаза. Не думать. Просто не думать.

Но мысли, как назло, лезли сами. Вот уж кто произвел бы на маму неизгладимое впечатление, так это Том. Потому что Талмер на коленях — пусть и не то, чего она ждала, но довольно привычно… А я у Томрина, который буквально брал меня, как свою женщину… Вот это было бы трудно объяснить…

Глава 22

Я вышла из душа, отбрасывая мокрые волосы назад, и сразу наткнулась на него. Он всё ещё был там. Стоял. Уже не на коленях — и за это, если честно, я была почти благодарна.

— Ещё не решил? Или решил не сбегать? — спросила я, скорее чтобы что-то сказать. И пошла к кровати. Спать не хотелось. Но и сил ни на что больше уже не оставалось.

— Что с вами произошло, лея? — вдруг спросил он.

Я замерла у самого края кровати. Повернулась к нему через плечо.

— Что ты имеешь в виду?

— Все циски… — он запнулся, будто подбирал слова. — Они видят, что вы ведёте себя иначе. Никто из нас за всё время с вами… никто не видел ничего подобного. Я с вами не так давно, чтобы судить, но…

— Вот и не суди, — отрезала я устало. — Делай выбор. Это всё, что тебе нужно.

Откинула одеяло, собираясь забраться под него. Не то чтобы я рассчитывала уснуть. Просто спрятаться.

— Если я останусь… — продолжил он вдруг, голос стал чуть ниже. — Вы планируете… развлекаться со своими игрушками и дальше? — Он кивнул подбородком на перевёрнутый столик, на полу всё ещё валялись плети и железо.

Я резко вздёрнула бровь.

— Ты собираешься торговаться? Не забывайся, Талмер.

Он тут же опустил голову. Слишком