Тайна доктора Авроры - Александра Федулаева

я только что прожила жизнь, о которой раньше знала лишь обрывки. Образ матери — тёплый, ласковый, с лёгкой печалью в глазах — начал оживать во мне. И это пробуждало не только боль, но и странное чувство силы.

В комнате я переоделась в серо-голубое утреннее платье, аккуратно причесалась и, не дожидаясь Бетси, спустилась к завтраку.

Леди Агата уже сидела за столом — прямая, как стрела, в плотном сиреневом платье с кружевным воротом. Её седые волосы были собраны в строгий пучок, а серьёзный взгляд под тонкими дугами бровей скользнул по мне, как по страницам книги.

— Аврора, ты опаздываешь, — сухо заметила она, поднося к губам фарфоровую чашку.

— Простите, леди Агата, — я села на своё место и откинула волосы за спину.

— Утро начинается не с извинений, а с порядка, — вмешалась леди Мэриэн, едва сдерживая раздражение. — С появлением леди Агаты в доме, я надеюсь, что ты, наконец, вспомнишь о приличии.

— Девочка и так держится достойно, — отозвалась тётушка с холодной вежливостью. — Однако совершенству нет предела.

Я опустила взгляд в тарелку, где на белом фарфоре лежал ломтик поджаренного хлеба с клубничным вареньем.

— Полагаю, вы прибыли из резиденции вчера вечером? — осторожно спросила я, чтобы разрядить тишину.

— Сегодня утром. Едва рассвело. Мой кучер, как всегда, ныл, что дорога разбита, — леди Агата сделала глоток. — Генри остался в Арлингтон-Холл. Упрям, как его отец. С каждым днём всё больше тяготится обществом.

Постепенно разобравшись в семейных отношениях, я узнала, что Генри — единственный сын покойного барона, Достопочтенного Лорда Арлингтона. Он был племянником моего отца и главным наследником. Их семейное поместье находилось в двух часах от нашего. Леди Агата была очень привязана к семье брата и жила под опекой лорда Рэдклиффа. Отдав управление поместьем сыну, она почти не покидала наш дом, считая своим долгом следить за тем, чтобы «её девочки стали достойными леди».

— Генри в последнее время практически не посещает нас. Нередко так случается, что молодым людям требуется тишина, — заметила я, бросив взгляд на мачеху.

— Это не «нередко», это неприлично. Он избегает приглашений, пренебрегает обязанностями. — Леди Агата резко отставила чашку. — Я не понимаю, что происходит. Я его мать, но он говорит со мной, как с посторонней.

— Наверное, ему нужно время, — пробормотала я. — Иногда тишина — это попытка что-то сказать.

— Тишина — роскошь, которую мы не можем себе позволить, — вмешалась мачеха. — Особенно мужчинам его положения. Надеюсь, он не разочарует семью.

Леди Агата посмотрела на неё так, будто собиралась осадить, но передумала.

— Я здесь не ради разговоров о Генри. Я приехала, чтобы заняться вами, девочки. До бала осталось менее недели. Репутация семьи зависит от того, как вы будете держаться…

Пока Мэриэн подбирала слова, чтобы перехватить инициативу, я уныло смотрела в тарелку с овсянкой. «Началось…»

Глава 19

Фелисити, сидевшая с идеальной осанкой, тут же закивала.

— Я уже выучила всю последовательность реверансов, тётушка.

— Хорошо. Но придётся повторить, — Агата перевела взгляд на меня. — А ты, Аврора, всё ещё недостаточно внимательна к мелочам. Движения резки, осанка неустойчива.

Я молча кивнула. Внутри меня поднялась волна возмущения, но я её сдержала.

— Я готова заниматься, — тихо сказала я. — Только… не надо постоянно напоминать мне, что это мой долг. Я и так это знаю…

Леди Агата чуть прищурилась.

— Иногда долг требует от нас больше, чем хочется. Ты — леди, и это обязывает.

Мачеха усмехнулась.

— Вот потому я и говорю, Аврора. Тебе нужен муж, который научит держать язык за зубами, как подобает леди.

Я вскинула голову, кровь прилила к щекам.

— Муж, который сломает меня? Нет, спасибо.

— Ты груба! — вспыхнула она. — Ты не смеешь пререкаться со мной!

— А вы не смеете называть это заботой! — Голос дрогнул, но я не отступила. — Я больше не та, что раньше. Я не позволю кому-то заставить меня бояться.

Тишина за столом была оглушительной.

Леди Агата вздохнула.

— Возможно, дух в тебе — это то немногое, что осталось от твоей матери. Ты действительно очень изменилась в последнее время, Аврора. Элизабет тоже не умела молчать, когда следовало. Это было её благословением и проклятием.

Голос её звучал устало, почти с сожалением.

— Простите, — выдавила я. — Я не хотела спорить. Но я устала быть тенью себя.

Леди Агата кивнула.

— Быть женщиной в нашем мире — всегда

борьба. С другими. С собой. С ожиданиями. Только помни, Аврора: если уж ты решила идти против течения — плыви уверенно.

Я впервые за долгое время ощутила уважение в её голосе. И от этого стало легче. Завтрак закончился без дальнейших слов. Я поднялась в комнату, чтобы немного прийти в себя.

Сердце всё ещё билось учащённо, щёки горели, но в груди появилось странное, тихое чувство, словно я сделала шаг туда, куда давно боялась взглянуть. Я не только ответила мачехе, я отстояла себя. И, что удивительно, леди Агата не разозлилась. Она поняла. Или почти поняла. Этого было достаточно. Мысли кружились, словно осенние листья на ветру. Но где-то внутри расправлялись крылья.

Я едва успела сесть за столик у окна, чтобы переписать несколько рецептов из блокнота матери, как в дверь постучали, и внутрь вошла Бетси с лицом, сияющим, как начищенный самовар.

— Леди Аврора! — пропела она. — Она приехала! Вас ждут в малой гостиной.

— Кто? — вскинула я брови. — Королева?

— Почти, — Бетси закатила глаза. — Модистка! Сама мадам Делакруа! С четырьмя сундуками и выражением лица, будто ей пришлось ехать верхом на свинье. Вас ждут на примерку, миледи. И… — она понизила голос, — платье почти готово!

— Персиковое? — обречённо уточнила я.

Бетси кивнула с воодушевлением, будто говорила о чуде природы.

— Да! Такое изысканное! Такое… элегантное! Оно будет оттенять ваш цвет кожи. Леди Мэриэн лично выбирала ткань.

Я тихо застонала. Вот уж не сомневалась. Персиковый цвет вызывал у меня стойкие ассоциации с перезрелыми фруктами и дамами, которые пахнут слишком сладко и смеются, не открывая рта.

— Разве нельзя… зелёное? Или хотя бы синее? Слилась бы со шторами, элегантно и очень достойно.

Я вздохнула с таким трагизмом, что Бетси прыснула со смеху.

— Ну не могу я любить персиковый цвет, — пробормотала я. — Я в нём как спелый абрикос — на юге рос.

— Вы в нём как летний вечер, — мечтательно сказала Бетси. — Или как сливки в закатном свете…

Мы спустились вниз. В малой гостиной нас уже ждала мадам Делакруа. Невысокая, плотная, как колобок, с булавками во рту и проницательным взглядом портного, она могла мгновенно оценить и талию, и критичность ситуации.

— Ах, мадемуазель