Жена с условиями, или Три наволочки из свадебного платья - Ольга Обская

мой дед рассказывал: прежние хозяева держали здесь целую конюшню — двенадцать, а то и пятнадцать лошадей! Не говоря уже о курах, козах, паре ослов и, если я ничего не путаю, карликовой овце по имени Беатрис.

Шарль снова кивнул в ответ.

— Ты прав, — согласился Альбан с серьёзным видом. — Наверняка у новых владельцев тоже немало животных, их нужно осмотреть. Дорога, переезд, перемена климата — всё это стресс. Особенно для лошадей. Я ещё у той, на которой приехал кучер, заметил странный блеск в глазах и нехарактерную постановку передней ноги. Это может быть всё, что угодно — от начальной стадии hiterium trenum до раннего тендинита. А если речь идёт о респираторных инфекциях… — он покачал головой. — Промедление может быть фатальным.

Шарль прищурился. По-видимому, одобрительно.

— Конечно, возможно, я преувеличиваю. — Альбан понизил голос. Он знал, какие о нём ходили слухи. Кое-кто подшучивал над его дотошностью, вниманию к мелочам и любовью на всякий случай перестраховаться. Взять хотя бы специальную анкету, по которой он оценивал моральное состояние животного. — Но ты же знаешь мой девиз, — обратился Альбан к спутнику, — лучше сто раз перепроверить. На всякий случай я даже взял с собой комплект для срочной прочистки ноздрей — хоть он и для коз, но при определённой сноровке подойдёт и для лошади.

Альбан достал из сумки небольшую коробочку, загремевшую стеклом и щётками, и аккуратно положил назад.

— В общем, я предупредил этого… ну, назовём его всё же Жеромом… что обязательно загляну в поместье. Он, правда, немного смутился, но пообещал всё передать хозяевам, — Альбан глянул в окно: — О, уже подъезжаем.

Шарль вытянул шею и гордо встрепенулся.

— Ты тоже волнуешься, я вижу, — мягко сказал Альбан и протянул руку, погладив своего собеседника по рыжей грудке.

Петух, великолепный и серьёзный, клюнул пуговицу на его сюртуке и снова сел, сложив лапы под себя. Его хохолок слегка покачивался в такт покачиванию экипажа.

— Да-да, Шарль. Не волнуйся. Мы всё сделаем как следует. Осмотрим всех. Убедимся, что у коров — если они там будут — чистые глаза и влажные носы. У кур нет перьевого зуда. А у лошадей — никаких намёков на колику. Главное — не забыть показать, что мы люди серьёзные.

Он выпрямился, поправил воротник и сдул пылинку с пенала для шприцев.

— Нас принимают в Вальмонте, друг мой. Поведение должно быть безупречным. Никаких громких криков, хорошо? Подождёшь меня здесь.

Шарль важно кивнул. Он был петухом воспитанным. Почти джентльменом.

Когда Поль услышал стук копыт на подъездной аллее, поймал себя на мысли, что у него вызывает азарт предстоящее действо. Было что-то интригующее в том, чтобы переиграть шпиона мадам Боше. Ему показалось, что у Натали такой же настрой, и всё же она высказала некоторое сомнение.

— А что если доктор — просто доктор, не шпион?

— Мы это поймём с первой же минуты разговора, — заверил её Поль. — Если доктор подослан шпионить, он будет вести себя неестественно, задавать странные вопросы.

Аргумент показался логичным, по крайней мере, самому Полю, и они направились навстречу гостю, который уже показался у ворот.

— Доктор Альбан Тремо, — с учтивым поклоном представился прибывший. Мужчина лет сорока, в очках, с медицинским чемоданчиком и немного встрёпанной прической. Пахнуло аптекарскими травами, камфорным спиртом и... сеном?

— Поль ван-Эльст, — представился Поль, — новый хозяин Вальмонта. — А это моя супруга — Натали. Нам сообщили о цели вашего визита. Пойдёмте, обсудим всё в беседке. У нас в доме, к сожалению… ремонт. Пыль. Гипс. Очень мешает откровенным разговорам.

Поль не хотел приглашать шпиона в дом, чтобы тот разнюхивал, где чья спальня и близко ли комнаты супругов друг к другу. Да и потом, пока что в Вальмонте действительно негде принимать гостей.

Доктор кивнул с участием.

— Понимаю, конечно. Ремонт — это так хлопотно… — пробормотал он и пошёл следом.

Беседка, старая и изящная, была вполне пригодна для допросов — или для игры в любовь. Поль устроился рядом с Натали, нарочно чуть ближе, чем обычно, и в первый же момент положил ладонь поверх её руки. Как хорошо, что предусмотрительный Антуан внёс в договор пункт о том, что знаки внимания, оказанные под воздействием обстоятельств, штрафом не облагаются. Поль знал, что даже такое лёгкое почти дружественное прикосновение для его прелестной “супруги” испытание. Но она мужественно не стала одёргивать руку. Первая победа.

— Итак, — начал Поль, ласково поглаживая пальцем её запястье, — как мне сообщил наш кучер Жером, вы прибыли, чтобы предотвратить распространение опасной болезни. Не подскажете, что именно заставило вас прийти к такому тревожному выводу?

Доктор задумчиво кивнул, сцепив пальцы на коленях.

— Видите ли, я пока что наблюдал лишь одного пациента, — произнёс он осторожно. — В том смысле, что это было во время короткой случайной встречи с вашим кучером, — Альбан слегка сбился. — Я, разумеется, не проводил полного осмотра, но даже беглый взгляд позволил заподозрить неладное.

Натали из-за полуопущенных ресниц глянула на Поля. В её глазах прыгали лукавые искорки. Она тоже это почувствовала — подозрительную неуверенность доктора. Он спотыкается на каждом слове. Как можно было, лишь мельком глянув на кучера, разглядеть у него страшную болезнь? Кажется, догадливая “жёнушка” Поля пришла к тому же выводу, что и он — перед ними шпион.

— Что именно вы заподозрили? Какую болезнь? — спросила она.

— Эмм… возможно речь идёт о hiterium trenum, — доктор встревоженно нахмурил брови.

— А что это за болезнь? Какие симптомы? — поинтересовался Поль.

— Эмм… к примеру… блеск в глазах. Не тот. Подозрительный.

— Блеск в глазах? — Поль мягко усмехнулся. Если перед ними шпион, пора начинать спектакль. — Но ведь глаза могут блестеть и от любви, от сильных чувств, разве нет?

Он повернулся к Натали и посмотрел на неё с видом человека, видевшего свет истины в зрачках любимой. — Вот, например, у меня. Каждый раз, когда я смотрю на свою жену, — он обвёл пальцем прядь волос Натали и убрал за ухо, — у меня прямо вспыхивают глаза.

Доктор моргнул.

— Да. Вероятно, да. Это… возможно. Сильные чувства свойственны всему живому… — сказал он странную философскую фразу, не соответствующую моменту, чем ещё больше выдал себя, как шпиона.

— А есть ли у этой болезни другие симптомы? — допытывался Поль.

— Эм... да. Для hiterium trenum характерна сыпь на животе.

Поль насторожился. Ловушка, явно ловушка. Он расправил плечи и заговорил с самым невинным видом:

— Что ж, могу вас заверить: по крайней мере, у одной из потенциальных ваших пациенток кожа на животе — нежная и бархатистая. Ни единого следа сыпи. В чём я имел неоднократную возможность убедиться.