Жена с условиями, или Три наволочки из свадебного платья - Ольга Обская

Снаружи по гравийной дорожке в развевающемся вихре пыли мчался белоснежный комок — Лотта, с растопыренными крыльями и совершенно безумным выражением в маленьких глазках. Она пыталась настигнуть красавца-петуха с величественным хохолком набекрень, который удирал от неё, высоко подпрыгивая и отчаянно кукарекая — только шпоры сверкали.

— О, — лишь выдохнула Виола. — Лотта… нашлась. — А потом изумлённо: — Это кто с ней?

Антуан усмехнулся.

— Полагаю, тот таинственный незнакомец, чьё появление в поместье она предчувствовала с самого утра.

ГЛАВА 32. Цена информации и семейное сходство

Сигизмунд ван-Эльст никогда не считал себя изнеженным. Он не был тем человеком, который жалуется на отсутствие мятного сиропа в утреннем чае или нервно вытирает руки, если на них попала дорожная пыль. Тем не менее, он был несказанно рад, что сегодняшний день провёл на свежем воздухе, а не в номере таверны "Последняя Ложка". Однако к вечеру Сигизмунд вынужден был вернуться в свою временную обитель, которая норовила проверить его предел прочности.

Он сидел в обеденном зале за липким столом и морщился, наблюдая, как в свете тусклой лампы в воздухе пляшут пылинки.

Рядом мадам Боше сохраняла безукоризненную осанку, будто сидела не в таверне, а на заседании высшего аристократического совета. Она никогда не позволяла обстоятельствам диктовать тон. Скорее, это обстоятельства начинали хромать от её взгляда.

— Итак, — сказала она, не глядя на него, — ты ездил? Ты узнал?

Сигизмунд кивнул, сцепив пальцы в замок. Он любил доклады. В них было что-то от шахматной партии, где он всегда начинал белыми.

— Разумеется. Побывал в нескольких окрестных деревнях. Весть о том, что в Вальмонт прибыли новые хозяева и нанимают прислугу, уже разошлась. Я присмотрелся к кандидатам. Есть парочка, которые, думаю, будут не против… дополнительных подработок — проследить, проверить, запомнить, донести. Вопрос в том, примут ли их на службу. Желающих много.

— А если примут? — произнесла мадам Боше, не поднимая взгляда. — Смогут держать язык за зубами?

— Думаю, да, если за молчание хорошо заплатить.

— Отлично, — кивнула она. — Если их примут, организуешь встречу.

В этот момент появилась мадам Гризельда — как и в прошлый раз, словно материализовалась из паутины, сквозняков и недовольства. Но сегодня в ней было что-то… непривычное. Она почти улыбнулась.

— Поговорим в другом месте, — произнесла она, подкрепив приглашение взмахом руки. — Приватный зал, господа.

Сигизмунд взглянул на мадам Боше. Она поднялась первая. Он последовал за ней, ощущая, как стул прощается с ним скрипом.

Приватный зал оказался небольшой комнатой, вмещавшей ровно один стол. Тут было чуть чище: меньше пыли, меньше запаха прокисшего сидра и даже наличествовало какое-то подобие скатерти. Всё равно, конечно, обстановка оставляла желать дезинфекционных процедур. Но мадам Боше даже не поморщилась.

— Мы с нетерпением ждём новостей, — начала она. — Особенно по делу Фабриция.

— О, я узнала не только об этом, — протянула Гризельда. — Но сначала… плата.

Сигизмунд вздохнул. Театрально.

— Я уже заплатил вам перстнем. Сапфир, между прочим.

— Которым, увы, пришлось пожертвовать, — парировала она. — В Вальмонте теперь появился ночной охранник, что было для меня полной неожиданностью. Чтобы пробраться, мне пришлось отвлечь его, а перстень оказался весьма убедительной приманкой. Он любит всё блестящее.

Она подкупила охранника перстнем? А не слишком ли высока плата? Сигизмунд хотел сказать что-то саркастичное, но мадам Боше бросила на него такой взгляд, что у него немедленно начала чесаться рука с другим перстнем.

Он молча снял его и отдал Гризельде. На этот раз ведьме достался изумруд.

— Итак? — спросила мадам Боше, скрестив руки.

— Управляющий Фабриций, — начала Гризельда, потирая перстень, — пал жертвой старой легенды. Может, слышали эти сказки, что, мол, дом живой? Якобы если ему не понравится кто-то из обитателей, он сживёт его с белого света. Фабрицию стали мерещиться знаки: скрипы, звуки, исчезающие предметы — он решил, что дом его “не принял”. Думаю, этот бездельник просто любил выпить лишнего. Когда переберёшь, чего только не привидится. Но, в конце концов, он не выдержал — распустил всех слуг и сбежал сам.

— История этого пропойцы нам мало чем поможет, — бросила мадам Боше. — Что ещё?

— Новые хозяева набирают слуг.

— Об этом и в курятнике уже знают, — фыркнула она.

Гризельда прищурилась.

— Зато не каждый знает, что кое-кто хотел бы, чтобы эти слуги были не только с подносами, но и с ушами.

Сигизмунд едва заметно вздрогнул.

— Подслушали?

— Мне не нужно подслушивать, чтобы понять, что таким господам, как вы, может быть интересно в этой глуши, — криво усмехнулась Гризельда. — Кстати могу предложить вам идеальную кандидатуру. И с ушами, и с мозгами.

— А именно? — ледяным голосом осведомилась мадам Боше. — И что делает её идеальной?

— У новых хозяев не возникнет сложностей нанять работников на кухню или в конюшню — тут у них будет большой выбор, но если они захотят восстановить оранжерею… а они захотят…

— Оранжерею? — переспросил Сигизмунд.

— В те времена, когда Вальмонт процветал, он славился своей оранжереей экзотических растений. Прошлые хозяева любили прихвастнуть, что там растут цветы всех диковинных форм из всех заморских королевств.

Сигизмунд был наслышан, что несколько поколений хозяев Вальмонта предпочитали виноградникам, которые приносят хорошие доходы, бессмысленные цветы. Но в одном Гризельда права. Насколько он знал своего племянника, тот захочет восстановить оранжерею, чтобы черпать там вдохновение для своих новых парфюмов.

— Хотите сказать, что вы знаете кого-то в этой глуши, кто разбирается в заморских растениях? — скептично поинтересовалась мадам Боше.

— Знаю, — хрипло хохотнула Гризельда, — Она лучший цветовод-флорист во всём королевстве.

— Кто же это?

— Моя сестра.

Повисла пауза. Очень долгая. В ней уместились все сомнения и представления Сигизмунда о том, как может выглядеть сестра Гризельды. И всё, что рисовала его фантазия, никак не соответствовало образу хрупкой утончённой мадам-флористки в кружевной шляпке.

— Ваша… сестра? — переспросила мадам Боше.

— Лизельда. Обождите пару минут — я вас познакомлю.

Гризельда ушла, оставив Сигизмунда и мадам Боше в саркастичном недоумении.

— Надеюсь, она хотя бы не носит фартук, не стиранный со времён Феофила IV, — хмыкнул Сигизмунд.

— И в отличие от сестры, у неё хотя бы есть два одинаковых ботинка, — отозвалась мадам Боше.

Они замолчали.

А затем дверь снова открылась — и вошла она.

Лизельда. Прелестная, изящная, в светлом, безупречно скроенном платье, с сияющими глазами, утончёнными чертами и лёгким ароматом жасмина. На фоне обшарпанной таверны она смотрелась как из другого мира. И, возможно, из другого жанра. Казалось, что вот это существо не могло быть кровной родственницей хозяйки “Последней Ложки”. Хотя какое-то внешнее сходство в чертах лица всё же можно было уловить.

Сигизмунд моргнул. Потом