Жена с условиями, или Три наволочки из свадебного платья - Ольга Обская

менялись постояльцы, она приказывала просто перевернуть простыни другой стороной, вместо того, чтобы застелить свежие. А я… я не могла. Я начала шепотом предупреждать людей. Не громко. Просто: "если что — лучше попросите новую простыню". Я думала, что делаю правильно.

Она внутренне сжалась.

— Мадам Гризельда… пришла в ярость, когда узнала. Она выгнала меня. Сказала, что постарается сделать так, чтобы я больше нигде не нашла работу. И сделала. По округе поползли слухи, что я не прочь взять чужое. Что я лгунья и мошенница. С тех пор меня нигде не берут. Даже в прачечную. Слишком много грязных разговоров, — она грустно усмехнулась. — Люди поверили сплетням. Даже мой жених. Жерар. Он разорвал помолвку. Жерар работает почтальоном, ему приходится ходить по домам. Он сказал, люди шептались за его спиной. Он больше не хотел, чтобы его связывали со мной.

Колетт на секунду замолчала. И снова, как в начале разговора, её пальцы нервно потянули край рукава — привычное, почти детское движение, в котором пряталась обида, которую не хочется произносить вслух.

— А ведь я думала, он меня знает… — добавила она тихо. — Лучше всех.

Натали не знала, чего больше сейчас в её сердце: сочувствия этой бедной девушке или презрения к её жениху. Очередной мужчина, очередное предательство.

Колетт подняла глаза. В её взгляде не было жалобности — только усталость и тихая надежда, что хоть кто-то поверит.

— Мне очень хочется восстановить своё доброе имя, но я не знаю как. И очень хочется снова быть нужной. Я согласна трудиться день и ночь за самую крохотную плату. Я ничего не прошу, кроме шанса. Даже если вы возьмёте меня всего на пару дней… я докажу, что могу. Только, пожалуйста… — она замялась. — Пожалуйста, дайте мне возможность.

Натали улыбнулась. У неё уже давно созрело решение, оставалось его озвучить.

— В Вальмонте много работы. И такие, как ты, кто её не боится, нам очень нужны, Колетт.

Она замерла. Пару секунд — будто не дыша вовсе.

— Я… принята? — спросила она почти шёпотом. Голос дрогнул, как у человека, который боится зря разбудить надежду.

Её глаза вспыхнули. Радость и неверие боролись в ней. Щёки порозовели, дыхание стало чуть сбивчивым, и пальцы, всё ещё сжимающие край рукава, наконец. отпустили ткань, будто с облегчением.

— Я… правда?.. Вы… меня берёте?.. Простите, просто… — она тихо рассмеялась, захлебнувшись волнением. — Скажите, что мне делать. С чего начинать? Я готова. Прямо сейчас. Принести воду, вымыть полы, почистить ковры, разобрать кладовую — только скажите!

Натали покачала головой с мягкой улыбкой.

— Сегодня уже поздно. Огюстен покажет тебе комнату, которую можно занять. У тебя будет вечер, чтобы там всё устроить по-своему. А завтра…

— …завтра я горы сверну! — пообещала она, сияя.

Морти на перилах коротко каркнул, будто в знак одобрения. А Натали подумала, что если каждый, кто постучит в двери Вальмонта, окажется таким, как Колетт, — у этого дома есть будущее.

ГЛАВА 35. Мята, догадка и немного бытовых вопросов

В кабинете было тихо, если не считать звука скользящего по бумаге пера. Перед Полем лежала не то чтобы стопка — скорее холмик листов с небрежными набросками, ароматическими формулами и разрозненными заметками. Он опять работал над своей новой коллекцией “Остановленное время”.

Но в этот раз Поль не мог сосредоточиться. Взгляд его снова и снова соскальзывал со страниц, и мысли упрямо возвращались к сегодняшнему вечеру.

Оранжерея…

Он испытал там — почти боль. То, что было задумано, как коллекция самых диковинных и прекрасных творений природы, то, что когда-то цвело, благоухало, дышало жизнью, теперь выглядело как павший храм. Поль хорошо разбирался в ботанике. Но большинство выживших растений были ему не знакомы. Стволы, утыканные шипами, переплетения уродливых побегов, неестественные краски листьев — всё это напоминало странный и тревожный сон. Он испытал страстное желание восстановить былую красоту, но… сколько потребуется времени? Да и вообще, возможно ли это?

Сожаление… Это чувство не отпускало Поля, пока он находился в оранжерее, но позже вспыхнуло ещё одно — то самое, которое теперь не давало ему покоя. Какая-то мысль, очень-очень важная, готова была вынырнуть из подсознания. Поль ждал, но она ускользала.

Он наклонился и достал из выдвижного ящика тонкую папку в кожаном переплёте — Поль всегда держал её под рукой. Он разложил содержимое на столе. Семейные записи. Всё, что удалось найти в архивах ван-Эльстов, касающееся легендарной формулы “Aura Veritas” и тайной лаборатории. Там было немного: даты, эскизы флаконов, пара писем и — самое интригующее — неразборчивые заметки Августина.

Нижние ароматы маскируются верхними.

Поль читал эту фразу десятки раз, и каждый раз она казалась ему каплей безумия в океане гениальности.

А сегодня — неожиданное озарение. Смутная догадка, наконец, обрела ясную форму.

— Конечно! — выдохнул он, откидываясь на спинку кресла и устремляя взгляд в потолок. — Лаборатория — нижние ароматы, оранжерея — верхние!

С тех пор, как Поль узнал, что тайная подземная лаборатория Августина была спрятана в Вальмонте, он ломал голову, где именно. В подвале дома? Под одной из хозяйственных построек? Или где-нибудь в отдалённом уголке парка? Нет! Теперь-то он всё понял. Где ещё прятать ароматы самых смелых экспериментов, как не прямо под царством благоухающих цветов? Сильнейшие эфиры, вытяжки, настои, перегонки — всё это обладает яркими запахами, которые найдут способ просочиться наружу и сделать тайное явным. Но только не тогда, когда лаборатория находится под оранжереей. В этом случае ароматы экспериментов не вызовут подозрений: их просто примут за часть волшебной ауры цветочного царства.

Поль усмехнулся. Гениальный Августин был гениален во всём. Лучшего места для лаборатории не придумать. К тому же и за сырьём для экспериментов далеко ходить не нужно. Все самые чудесные цветы мира — прямо над головой.

В Поле крепла уверенность, что вход в тайную лабораторию нужно искать именно в оранжерее. Только оставался один, пусть и небольшой, но всё же тревожный вопрос: существовала ли она во времена Августина? С тех пор, как он работал над своей формулой, прошло более ста лет. Ответ на этот вопрос либо опровергнет догадку Поля, либо окончательно подтвердит.

Он опять в задумчивости уставился в потолок, но в этот раз в оцепенении пребывал недолго — вернул Поля в реальность заглянувший в дверь Огюстен. В руках у него была небольшая корзинка, из которой соблазнительно выглядывали зелёные стебли.

Мята! Поль уловил её свежий аромат.

— Только что срезал, — с достоинством сообщил дворецкий. — Превосходный вечер для мятного чая. Не желаете, сударь?

Поль невольно улыбнулся. Он