Переплетения - Гизум Герко

Я не договорил. Это было излишне. По выражению их лиц я видел, что ответ был един. В глазах Киры вспыхнул холодный огонек инженерного расчета. Михаил расправил плечи, его лицо приняло серьезное выражение человека, который нашел новую, достойную главу для своей саги. Неуязвимый же просто медленно сжал кулак своей латной перчатки. Звук скрежета металла о металл был громче любых слов.

Наш апгрейд снаряжения перерос в нечто гораздо большее.

* * *

Золотые Холмы встретили нас тем же обманчивым спокойствием, что и в прошлый раз.

Но теперь идиллия казалась фальшивой, как улыбка наемного убийцы. Мы двигались не по главной дороге, а по едва заметным тропам, обходя виноградники. Михаил, наш новообретенный кладезь знаний, вел нас уверенно.

— Старая Шахта, известная теперь как пещера «Волчье Логово», — вещал он по пути, его голос был полон энтузиазма лектора, нашедшего благодарных слушателей. — Названа так из-за элитного монстра, Вожака Стаи, который там обитает. Но истинная ценность пещеры не в нем, а в ее геологии. Это древний вулканический выход, единственное место в регионе, где [Сердцевинная Руда] залегает близко к поверхности. В древности дварфы поклонявшиеся Солону…

Его лекция была интересна, но я слушал вполуха. Мое внимание было сосредоточено на цели. Я ожидал увидеть укрепленный лагерь, патрули, защитные сооружения. Реальность оказалась одновременно и проще, и наглее.

Вход в пещеру — темный провал в скале — был виден издалека. И, как и говорил Громм, он был «оккупирован». Но не армией. Дорогу к шахте перегораживали всего четыре игрока из «Гильдии Мясников». Они не прятались, не маскировались. Они стояли открыто, в своих уродливых шипастых доспехах, скрестив руки на груди. Они не охраняли. Они тут обитали.

Мы остановились на безопасном расстоянии, скрываясь за гребнем холма.

— Четверо. Двое воинов, один разбойник, один маг, — тихо прокомментировала Кира, глядя через окуляр своего арбалета. — Уровни… высокие. У того мага посох из сета «Огненного Шторма», он падает только с рарника.

— Они блокируют проход, — добавил Неуязвимый. Его голос, как всегда, был ровным и лишенным эмоций, чистая констатация факта.

И в этот момент из пещеры вышел пятый.

Он был на голову выше остальных, его шипастая броня казалась еще массивнее, а огромный зазубренный топор лежал на плече, словно был невесомым. Костоправ.

Он заметил нас почти сразу.

На мгновение замер, а затем я увидел, как его плечи затряслись в беззвучном смехе. Он медленно, вразвалочку, направился к нам, и его «таможенники» расступились, пропуская своего лидера и остались на месте.

Он остановился в нескольких метрах, демонстративно уперев свой топор в землю.

— О! Какие люди! — его голос, усиленный акустикой шлема, был громким и издевательским. — Наши спонсоры вернулись! Я смотрю, в вашем полку прибыло?

Его взгляд прошелся по Неуязвимому и Михаилу.

— Привели подмогу? Серьезно? Железный шкаф и скоморох с лютней? Ребят, вы бы еще фермеров с вилами позвали, ей-богу.

Люди за его спиной загоготали.

Неуязвимый сделал шаг вперед, молча вставая между Костоправом и остальной группой. Он не вынул оружия. Он просто стал стеной, принимая на себя весь поток вербальной агрессии. Его молчание было громче любых слов.

Михаил, чьим оружием и было слово, вспыхнул.

— Скоморохом зря ты меня назвал, о невежественный отпрыск горного тролля, — начал он свою тираду, его рука уже тянулась к лютне. — Ибо даже камень внимает искусству барда, в то время как твой скудный ум, очевидно…

— Заткнись, клоун, — небрежно бросил Костоправ, даже не повернув головы в его сторону. Его внимание было приковано ко мне. Видимо, каким то чувством хищника, он видел, кто здесь принимает решения.

Он помнил как закончилась прошлая встреча. Он получал удовольствие. Теперь он видел в нас не случайных жертв, а потенциальных противников, которые посмели вернуться.

— Так чего хотели, герои? — продолжил он издевательским тоном. — Руды? Не вопрос. 100 кредитов за слиток. Оплата вперед. Ну или можете купить на аукционе.

Это были грабительские, невозможные условия. Он не хотел нажиться на нас, он хотел снова унизить нас, заставив заплатить за право быть ограбленными.

Я видел, как Кира сжала рукояти кинжалов. Слышал, как Михаил за спиной что-то гневно бормочет. Даже Неуязвимый, казалось, напрягся. Они ждали моей команды. Один мой кивок, один приказ — и бой начнется. Кровавый, безнадежный, но честный. Это было именно то, чего он хотел. Он провоцировал нас. Он жаждал снова ощутить вкус легкой победы.

Мой мозг работал на пределе. Ситуация была патовой. Бой — это гарантированное поражение и очередное унижение. Платить — то же самое унижение, только растянутое во времени.

Нужно было третье решение.

Я посмотрел на Костоправа. На его людей. На их уверенные, наглые позы. На их предвкушение легкой драки. Они были хищниками, загнавшими добычу в угол. И они ожидали, что в этот раз добыча будет отчаянно драться.

И тогда я принял решение. Нелогичное. Контринтуитивное.

— Отступаем, — тихо, но твердо сказал я своей команде.

— Что? — Кира не поверила своим ушам. — Маркус, мы даже не попробовали!

— Это не бой, — отрезал я, не сводя глаз с Костоправа. — Прямо сейчас драться — это играть по его правилам. Мы уходим.

Это решение далось мне нелегко. Моя собственная гордость кричала, требуя броситься в эту безнадежную атаку. Но внутри я был холоден. Данные были однозначны: вероятность победы — ноль. Вероятность унижения — сто процентов. Значит, единственный верный ход — отказаться от игры. Смешать ему карты.

Даже Костоправ на мгновение опешил. Он не ожидал такого. Я почти физически ощутил его разочарование. Он приготовился к представлению, а актеры просто ушли со сцены.

— Что, испугались, салага? — бросил он нам в спину, когда мы начали медленно, без паники, отходить. В его голосе уже не было былой уверенности, только злость. — Правильно, бегите, крысы! Возвращайтесь в свои норы!

Я не оборачивался. Я вел свою команду прочь, чувствуя на спине его прожигающий взгляд. Да, со стороны это выглядело как трусость. Как позорное бегство.

Но я знал, что это не так. Это был тактический маневр.

Сегодня он увидел, что мы убегаем от драки. Завтра он увидит то же самое. И послезавтра. Я приучу его к мысли, что мы — трусы, которые избегают прямого столкновения. Я