Отец. Возродить братство - Евгений Колдаев

В ноздри бил отвратительный запах тухлой рыбы и нечистот. Они вышли к самой западной части реки, проходящей через город. Все, что вырабатывал Кракон, вся грязь, мусор, экскременты, все, что сливалось в реку, достигало здесь предельных концентраций.

Пристань окружали здания. А именно ту часть, куда они вышли – приземистые, длинные каменные сооружения, практически без окон и с одной дверью. Склады. Дальше, если смотреть вверх по течению, здания начинали расти ввысь, и там уже вовсю кипела жизнь.

Богдан знал эти районы. Там располагалось несколько трактиров и постоялых дворов для моряков и гостей. И там же, в центре города, был построен могучий каменный мост через реку, движение по которому почти никогда не прекращалось. Это было величественное строение, соединявшее правый и левый берега Краки. Торговая артерия, с помощью которой грузы с южных границ Союза шли на север и наоборот. Этот мост стал основной достопримечательностью города. Были еще несколько паромных переправ и лодочников, работающих на перевозке, но пользовались ими преимущественно краконцы.

Ближе к тому месту, где остановился конвой, несколько правее моста, на их стороне реки в небо взметалась башня городского чародея, рядом с которой располагался комплекс зданий муниципалитета и казармы стражи.

При виде этого строения по лицу Богдана пробежала гневная судорога.

За мостом, вверх по течению, располагались более солидные и дорогие строения. Дальше всего отсюда, у противоположной городской стены, был расположен квартал зажиточных купцов и промышленников. В этом квартале находился и дом – городские апартаменты – его боевого товарища Славомира, прозванного в узком кругу товарищей-ветеранов Князем.

«Интересно, здесь ли он сейчас или в своем поместье за городом», – пронеслась в голове Богдана мысль, пока все они двигались по набережной еще дальше по течению, налево и в сторону причалов.

Несмотря на раннее утро, гладь реки уже полнилась разного рода суденышками. Несколько рыбацких лодок качались на волнах, видно было, как рыбаки закидывают свои сети. По центру реки шла куда-то вниз по течению крупная баржа, груженая лесом.

На другой стороне Краки раскинулся менее респектабельный район Кракона, именуемый Северным или Заречным. Место расположения промышленных гильдий и производств. Именно из-за них река ниже по течению напоминала выгребную яму. Над районом поднималось к небу несколько дымных столбов, но скоро их станет больше. Город только начал просыпаться, и еще не все мануфактуры и цеха приступили к производству.

Три крупных речных корабля ждали идущий конвой в этой части причалов. Два – больше похожих на крупные торговые парусники. А один, скорее всего, для них – парусно-гребной.

Глава 11

Так и оказалось. Процессию по сходням направили на палубу. Быстро стали снимать кандалы с рук и рассаживать по двое по скамейкам. Затем вновь приковывали цепями к кольцам, закрепленным под ногами. Рядом лежали весла. Впереди предстояло много работы.

– Разминка, – усмехнулся один из конвоиров, сажающий ветерана на скамью, – перед настоящей каторгой.

Богдану досталось место ближе к корме – третье сидение от мачты назад, а также попался довольно хилый напарник. Совсем молодой парнишка, щуплый, сутулый. Лицо в оспинах и юношеских угрях, совершенно ужасное, неказистое, больное. Что же он такого сотворил, этот дохляк? Может, мошенник, вор, или по дури выпалил что-то не то на людях?

– Как зовут? – тихо спросил Богдан, не глядя на соседа и уставившись перед собой на спины других заключенных.

Мимо них прохаживались стражники, проверяли цепи, толкали и пинали тех, кто не желал садиться и брать в руки весла. Кто продолжал артачиться – сразу же получал удар древком копья по спине или по ногам, падал. Его поднимали, давали пару оплеух и пощечин, сажали на место. Работа предстояла нелегкая – толкать вперед корабль, вместивший больше полусотни человек. Будет ли ветер, чтобы идти под парусом? Хорошо бы, но вряд ли их даже тогда оставят без дела.

– Чуной кличут, – прошептал паренек, помолчал, покосившись на проходящего мимо конвоира, в очередной раз проверяющего цепи, затем повернулся к Богдану и прошептал:

– А ты? – он запнулся, сделал паузу, отвел взгляд. – Вы – Бугай?

– Да. Богдан, – поправил его ветеран, но потом тихо добавил:

– Но в целом, какая разница...

– Тишина! – громкий голос с кормы оборвал его фразу, и Бугай посчитал за лучшее заткнуться. Пока что он умудрялся не привлекать к себе лишнего внимания, не роптал, делал все, как полагается, в перепалку не вступал и создавал впечатление смирившегося человека.

– Немытые ублюдки, вонючее отребье, дерьмо собачье! Таких говнюков я еще в свой жизни не видал, а уж поверьте мне, я вожу каторжан не первый год.

Богдан не мог видеть говорившего, но в любом случае это мало что меняло. Он пропустил все эти слова, высказанные капитаном корабля, мимо ушей. Сержанты, обучающие салажат, орут примерно то же и примерно так же, давая понять, кто здесь главный.

– Хотите жить, молчите и гребите. Кто ослушается, будет нещадно бит. А кто не будет грести, того мы скормим рыбам. Ясно?!

Ясно было, что убивать кого-то из них станут лишь в самом крайнем случае. Раз уже жизнь им оставили, значит, их существование оправдано, и силы их нужны Союзу. Кто еще будет работать в каменоломнях, шахтах и заниматься прочим тяжким трудом, фактически задарма, если не считать оплату дешевой еды и убогой одежды?

Капитан продолжал распаляться, кроя их последними словами.

Богдан воспользовался этим и быстро осмотрелся. Всех каторжан рассадили по скамьям на палубе, по двенадцать весел с каждого борта – шесть до мачты и еще столько же после нее. По двое. Итого – сорок восемь закованных в цепи мужчин, мечтающих о побеге и ищущих малейшую возможность его совершить. Но вполне осознающих, что стража примет все меры, чтобы не допустить даже мало-мальской попытки бунта или саботажа.

Какая же охрана? На корме и носу разместилось по несколько арбалетчиков. В центре, у мачты, – трое матросов, явно постоянный экипаж данного суденышка. А еще, что самое неприятное, – прямо под мачтой, упершись в нее спиной, сидит ясноокий. Седоволосый мужчина, облаченный в легкую льняную серую рубаху и такие же штаны, босой, опоясанный перевязью с двумя мечами средней длины. Рядом с ним – пара топоров. Да, видимо, это козырь на случай непредвиденных проблем. Вряд ли чтобы приструнить нерадивых каторжан, нужно столько оружия и вооруженной до зубов охраны.

«Или это из-за меня?» – посетила Богдана странная мысль.