Отец. Возродить братство - Евгений Колдаев

судоходства, как и основная транспортная артерия – сама Крака. Солнце, стремящееся к зениту, пекло нещадно. День выдался на удивление жарким, и команда гребцов изнывала на веслах. Пожалуй, один Богдан радовался в душе солнцепеку, поскольку это явление помогало изничтожить ночные кошмары, холод камеры, напоминающий о сновидениях. Но делать он это старался максимально незаметно, являя окружающему миру усталую, отстраненную мину на своем лице.

Ночь не дала достаточного отдыха после вчерашнего перехода. Это почувствовалось в работе гребцов сразу же. Еще бы, за ночь не заживают мозоли, не отдыхают мышцы, изможденные непривычным, изнурительным трудом на пределе сил. Гребцы страдали, сбивались с темпа, задаваемого барабанщиком, и тут уже удары плетью не особо помогали. Хотя Богдан отметил, что на этот раз корабль не гнали так, как вчера, и плеть свистела не так уж и часто, несмотря на то что будущие каторжане сбивались с ритма в разы чаще.

Богдан наваливался на весло, как только мог, поскольку его напарник совершенно поник духом после вчерашних дневных и ночных «приключений». Чуна старался, но усилия его были практически незаметны. Бесполезный дохляк, выкинут его в реку, и дело с концом. К чему там, в рудниках, такой убогий?

После полудня русло реки впереди начало расширяться. Болотина, за которой, возможно, располагалась старица, уходила куда-то влево. Деревья справа росли вплотную к воде, камыш заполнил крупную заводь. Местность вокруг выглядела совершенно безлюдной и дикой. Они ушли достаточно далеко от Кракона, но еще не добрались до окрестностей каменоломен и рудников – крупного горнопромышленного района, снабжающего не один город Союза.

Они подошли к заводи. Гребцы опять сбились с ритма. Нужно было быстрее работать слева, чтобы хорошо войти в поворот реки, не угодить в заросли. Скорее всего, это грозило судну тем, что оно сядет на мель. Фарватер здесь казался сложным. С кормы раздалась отчаянная брань капитана, но изменить ситуацию в корне он уже не мог.

Камыш был близко, весла натружено опускались и вздымались совсем рядом с ним. Корабль нехотя поворачивал, гребцы работали вразнобой. Хлестала плеть, каторжане вопили, огрызались, скалили зубы. Барабан выбивал ритм. Внезапно сквозь звучавшие на палубе крики, вопли и скрип уключин, с носа корабля раздался громкий приказ.

– Готовность! – один арбалетчик, явно офицер, поднял ладонь вверх.

Ноздри Богдана почуяли дым, и это вырвало его из собранного состояния, в котором он пребывал, работая веслом, особо не обращая внимание на то, что творилось вокруг. Арбалетчики, доселе расслабленные и дремавшие, видимо, тоже почуяли что-то неладное, воззрились на командира. Через мгновение они уже готовились к бою, накидывали снятые из-за жары шлемы, затягивали отпущенные ранее ремни на доспехах, хватали арбалеты и поправляли колчаны с болтами. Все, кроме трудящихся на веслах каторжан, которым было недосуг, напряглись и стали осматриваться по сторонам. Матросы, следящие за парусом, похватали копья, присели к палубе, чтобы стать менее заметными с берега. Сидящий у мачты ясноокий резким движением поднялся, обнажил оба клинка. Он грациозно развернулся и стал всматриваться вперед. Лицо его сейчас, как и всегда, выглядело совершенно бесстрастным. Ни дать, ни взять, славный рыцарь с картины о великом подвиге высматривает какую-то подлую тварь, чтобы сразить ее в честном бою.

Богдан принялся пожирать глазами все творящееся вокруг, прикидывая, что их ждет и можно ли что-то выиграть в этой ситуации? Он наблюдал, фиксируя, кто из охраны как реагирует на возникшую впереди неясную опасность. Стража нервничала. Каторжане, прикованные к банкам, никак не могли за себя постоять в случае нападения, и постепенно на них накатывало паническое бешенство. Их явно пугало то, что с кораблем что-то может произойти. Катастрофа – и он отправится на дно. Ведь в этом случае их ждет смерть в воде, без всякого шанса выжить, поскольку они прикованы к скамьям корабля железными цепями. А расковывать их пока что никто не собирался.

Слева и чуть впереди корабля, в заболоченной части реки, загорелся камыш. Пожар разгорался с завидной скоростью, приближался к кораблю, усилиями гребцов идущему вблизи зарослей. Как они еще не застряли на мелководье? Сплошное везение. Видимо здесь русло резко уходило вниз, давая достаточно пространства для корабля с такой посадкой. Естественно, загореться само здесь что-то никак не могло, это явно рукотворное или, бездна побери, колдовское творение. От мысли о втором Богдана аж передернуло. Слишком много чародейского дерьма рядом с ним последнее время происходило.

– Бездна! – послышался с кормы пронзительный и полный ужаса крик. – Что это?!

Камыш начал качаться, и нечто массивное продиралось сквозь него, стремясь убраться от охваченного пламенем участка к открытой воде, в сторону корабля. Тренькнула тетива – кто-то из арбалетчиков не выдержал, закричал, начал спешно перезаряжать свое орудие.

– Сидеть смирно, ублюдки! – заорал диким, срывающимся голосом жирдяй с плеткой, раздавая очередные удары. – Сидеть!!!

Богдан не видел, что происходит за его спиной, что делают капитан, барабанщик и еще пара арбалетчиков, но матросы в центре корабля в страхе жались к палубе, стискивая копья. На носу стрелки высматривали нечто в камышах, до которых кораблю, разогнавшемуся на веслах, оставалось всего ничего.

– Скорость, на таран! – выкрикнул приказ капитан дрогнувшим голосом. Бывать в настоящей боевой ситуации ему явно доводилось нечасто. Еще бы, каторжан возить – это не с пиратами сражаться, вдали от привычных берегов. И происходящее сейчас пугало его своей неопределенностью. Однако и ему было понятно, что в первую очередь необходимо выйти из-под удара нависшей над всеми ними неизвестной опасности.

Барабан загремел с ускорившейся частотой. Гребцы-каторжане взвыли, но навалились на весла со стонами и криками под яростное щелканье плети, хотя толку от нее сейчас было мало. Люди и так испытывали панический ужас, работая за пределами своих сил. Каждый осознавал, что, возможно, его работа сейчас может спасти ему жизнь.

– Раз! – раздалось сзади. – Левый борт! Быстрее, твари! Гребем! Раз!

Гребцы поднажали. Богдану не верилось, но они на самом деле начали работать более слаженно, набирая скорость, выравнивая корабль, поворачивая его от горящих зарослей камыша. Ясноокий у мачты одним резким движением вонзил клинки в палубу и начал производить какие-то пассы руками. Арбалетчики выпустили болты наугад в камыш, где угадывалось какое-то движение. Те исчезли, явно не найдя нужной цели, которая там точно была. Богдан чувствовал, что там что-то есть. Огромное, похожее на змею существо, не являя себя, устремилось к кораблю.

– Гидра, – прошептал он одними губами. Опыт подсказывал ему, что это именно она. Вряд ли что-то иное.

Чуна дернулся, как ужаленный,