Ельник - Ульяна Ма

Копье примерно на голову выше Дауда. Чтобы рассмотреть наконечник, Марк подошел к нему вплотную и сильно запрокинул голову.

– Тяжелое?

– Не для меня.

– Я могу подержать?

– Нет.

– Да что ты! – Мара пихнула локтем Дауда. – Сверни обратно и дай подержать.

– Нет-нет, пусть не сворачивает! – Марк замахал руками. – Лучше пусть наклонит. Я хочу посмотреть наконечник.

Дауд глянул на девочку краем глаза, а она отчаянно закивала головой в однозначном согласии. Страж медленно наклонил копье к земле и замер, держа его в горизонтальном положении так, что наконечник остановился на уровне глаз мальчика. Марк пристально рассмотрел его и хотел даже коснуться, но что-то его остановило. Металл, и впрямь абсолютно черный, лишь давал один легкий блик от света, льющегося через дворцовые окна.

– Не могу понять, что за металл, – он задумчиво посмотрел на Дауда. – Сплав какой-то?

– Ньях дарлаг, – голос Дауда стал каким-то гортанным, урчащим. На этот раз по спине Марка пробежали холодные мурашки, настолько речь его оказалась неестественной, нечеловеческой, будто происходила она вовсе не изо рта. – Металл-камень, если говорить по-вашему.

– Впервые о таком слышу.

– Он водится на Крайнем юге. Машинная крепость делает такое оружие.

– А что еще у тебя есть из этого металла? – глаза Марка азартно заблестели. Ему очень захотелось вживую посмотреть на диковинную руду и, может быть, даже расплавить ее в слитки – это у него получалось лучше всего.

Дауд помедлил с ответом. Даже Мара кинула на него ошарашенный взгляд: больше секунды страж никогда не думал, а теперь ушло целых три.

– Мои кости.

Марк переглянулся с подругой. Судя по ее взгляду, она тоже не ожидала такого ответа. Тряхнув головой, Марк решил не выяснять подробностей, чтобы не углубляться в особенности строения тела и без того пугающего существа. Зато Мару, кажется, переполняли вопросы.

– Ты из металла?

– Нет.

– Но кости из металла-камня? Как ты назвал его… ньях…

– Ньях дарлаг. Мои кости покрыты…

– Ты тяжелый?

– Тяжелый.

– А в коже есть металл?

– Нет.

– Но она холодная и твердая.

– Это волокно.

– То есть из мяса?..

Марк вовремя перестал их слушать, заставив себя сосредоточиться на внутренних вопросах. Оторвав наконец взгляд от наконечника, он снова тряхнул головой, словно прогоняя от себя лишние мысли.

– Ладно, – наконец произнес он, прервав увлекательную быструю беседу Мары и Дауда. – Сверни, пожалуйста, копье.

Дауд вновь получил сосредоточенный кивок Мары и копье, ни издав ни звука, мгновенно вернулось в состояние короткой толстой палки.

– Я могу подержать?

– Нет.

– Дай ему подержать.

– Не удержит. Тяжелое, —Дауд все-таки протянул Марку свое оружие. Марк коснулся пальцами холодного металла-камня и, даже не беря орудие в руки, ощутил его неподъемную тяжесть.

– Да. Я такое не удержу, – он опустил руки и выдохнул, будто с облегчением. Все-таки прикоснуться к чему-то настолько непонятному и чужеродному слишком волнительно. – Я и молот удержать не могу. Вернее, могу, но не поднимаю.

И тут Марк понял, как близко он подошел к главному вопросу.

– Как поднять тяжесть? Ты вроде не то чтобы огромный… то есть, здоровый, конечно, высокий, как гора. И руки у тебя огромные. Но копье тоже тяжелое. Одной рукой такое непросто удержать, а уж замахиваться таким… Как?

Дауд посмотрел на жезл в руке, повертел его пальцами. Конечно, существу, чьи кости сделаны из металл-камня, а кожа из… чего-то мясного? Ему ничего не стоит управляться с копьем и уж тем более просто держать его в руках. Но Марк смотрел в желтые глаза Дауда, пытаясь найти в них ответ на свой вопрос.

– Всем телом, – ответил Дауд, выпрямив руку с жезлом в руке. – Я не полагаюсь только на руки, если хочу замахнуться. Мышцы здесь, – он положил ладони на свои бока, почти в подмышки, – и вот тут, – Дауд хлопнул себя по ноге, – должны работать на силу удара. Тогда сможешь не только поднять тяжелое, но и замахнуться.

Марк вернулся домой поздно. Он умылся холодной водой, разделся и лег в постель. Не было ни желания спать, ни голода, ни страха, ни размышлений. Лежа, он смотрел в деревянный потолок и совершенно ни о чем не думал. Заснул без мыслей и без снов, а проснулся к самому началу восхода солнца.

На кухне готовила мама. Не здороваясь, он коснулся ее лба. Она вздрогнула. Ее кожа горячая, а на бледном, исхудалом лице, прямо посреди щеки, красовался пурпурный синяк. Марк не сказал ничего, лишь уселся за стол, ожидая свою утреннюю порцию завтрака. Мама поставила перед ним миску с кашей и пристальным пронзительным взглядом посмотрела в лицо сына.

– У тебя тяжелая голова, – шепотом сказала она, боясь разбудить Тихого. – Тебя беспокоят дурные мысли.

– Наоборот, мама, – Марк почти не понизил тон голоса, поэтому мама обеспокоенно посмотрела в сторону комнаты отчима. – Впервые в моей голове ни одного плохого помысла.

Он легко улыбнулся ей. Мама улыбнулась в ответ, но губы ее слабые и бледные. Позавтракав и не дождавшись отчима, Марк ушел на работу. Ледяное утро только начиналось. Под ногами хрустела легкая наледь, которая обещала сойти к полудню. В кузнице никого, даже Ганор не приходил в такую рань, он явился чуть позже. Кузнец приятно удивился такой активности подмастерья и был еще более удивлен, когда Марк взял рукоять молота. Он оторвал его от пола с тяжестью, которую раньше не смел себе вообразить. Поднял его на уровень глаз, рассмотрел так близко, как никогда. Улыбнувшись старику, Марк слегка развернул молот в руках, продолжая осматривать его со всех сторон, как диковинку. Мышцы напряжены, тело дрожало, но юноша сосредотачивался, и ему удавалось перенести вес молота на корпус и ноги.

Когда пришел Дан, Ганор похвастал перед ним успехами подмастерья. А когда к полудню в кузницу заполз похмельный Тихой, Марк уже работал молотом по раскаленному железу. Выходило криво, он не всегда попадал в нужное место, но учителя-кузнецы с гордостью смотрели на некогда хилого мальчишку, который неуверенно и пока ещё неумело замахивался молотом по наковальне.

Тихой, подойдя к Марку, внимательно разглядывал его работу. Пот выступал на лбу юноши, на руках, шее и груди, но он не останавливался: бил, бил, бил по железу, превращая кусок металла в тончайший распластанный лист. Когда наконец-то Марк остановился, Тихой вдруг резко взял его за руку, в которой тот держал молот, и передвинул его большой палец так, чтобы ладонь сцепилась в замок.

– Так колотушка твоя не отскочит, – отчим выглядел довольным, даже гордым. Хлопнув