Рабыня аравийца - Лана Александровна Ременцова

— Что вы пялитесь как тупые вогини? Раздевайтесь. Хочу видеть ваши тела.

Женщины снизу тоже увидели все, что происходило на балконе, и стали покорнее. Вскоре все аравийцы поимели кого хотели. А Касий этой ночью отимел всех двенадцать, лишив девственности каждую. Он долбил их как невменяемый. Его член побывал во рту у всех. Кончал бурно и много. К утру уже, и счёт потерял своего семяизвержения. Член болел, но не так сильно, как душа. Снова влез в ванну с ночной холодной водой и закрыл глаза, откинув голову на бортик.

Вобвик от горя напился, так как даже его любимую забрал варвар — аравиец. Вышел на забор крепости, где внизу торчали пики в качестве ограждения от врага и, помолившись Воргангу, спрыгнул. Кориния снова осталась без повелителя.

— Пошли вон. Выйдите к моему главнокомандующему. Передайте ему, что вы все идёте в мой гарем. И пусть зайдёт ко мне.

Девушки поклонились, пытаясь не показывать как им больно: промежности, а у некоторых и анусы растёрты и кровоточат, уголки губ болят. Сердца обливаются кровью и слезами.

Они вышли, на ходу одеваясь в свои тряпки.

Касий кое — как выкупался и лёг на кровать. Покрывало было скомкано и имело следы и запах прошедшей оргии. Он его брезгливо сбросил на пол.

Трахаться уже совсем не хотелось. Тело, будто разбито, душа и подавно.

«Ценарит мой… где же ты? Я думал что здесь, но тебя нет. Ты — жива! Знаю, верю, нет, уверен — жива! Я найду тебя. Буду ласкать твоё прекрасное тело. Целовать каждый сантиметр. Мой язык побывает в твоём нераскрывшемся бутоне. А если? Если тебя уже долбят во все дыры также как я ночью этих девок?»

— Нет! — заорал. — Не может быть. Ворганг не уничтожит так меня. Моё сердце, душу.

— Повелитель… — Крак уже стоял в покоях.

— Девок разместил? — рявкнул.

— Да, они моются, после позавтракают и я отдал приказ, чтобы коринийцы в замке выдали для них паланкины и вогов. А как вы?

— Плохо. Долбал их всех всю ночь. Член болит, а она перед глазами. Да, не нужны для них паланкины, пусть так идут.

— Понимаю. Что дальше? На кого пойдём?

— Отбери пару десятков крепких рабов и со всеми бабами отправь кого — то караваном в Аравию. Я хочу, чтобы ты стал повелителем Коринии.

Крак опешил.

— Что вы, повелитель? Моё место рядом с вами. Я верен вам всей душой.

— Вот именно. Ты нужен мне здесь. Я принял решение. Вечером всем озвучу. Оставь кого — то кому доверяешь наместником, пока мы ищем валийку. А после вернёшься сюда уже в качестве повелителя. И здесь тебя коронуют. Вечером выдвигаемся на Линирию.

— Как скажете, повелитель. А я смогу приходить к вам в Аравию с караваном?

— Сможешь. Иди. Я устал. Мне нужно отдохнуть. И распорядись, чтобы принесли пожрать и выпить.

Вечером Касий объявил о своём решении сделать Крака повелителем Коринии. Его воины встретили эту новость победными кличами, а коринийцы совсем сникли, видя до этого жестокость этого аравийца.

— Выдвигаемся в Линирию!

Эта страна встретила их совсем неподготовленной, и они легко её взяли.

— Найдите валийку! — Проорал Касий.

Его воины перерыли весь город и на удивление — нашли.

Девушку выволокли на площадь и подвели к главнокомандующему.

— Это она?

Крак уже издалека заметил, что эта девушка не Аланда, но всё же приподнял её лицо за подбородок и заглянул в глаза. Ему было очень интересно у всех ли валиек они с двойной дужкой как у принцессы. Она сверкнула карими глазами, и, не смотря на их темноту, они показались ему какими — то глубокими и будто зеркальными. Невольно залюбовался пухлыми губами и маленьким чуть вздёрнутым носом. Это придавало ей вид некой лукавой девчонки.

— Нет, не она… — Перевёл взгляд на золотистые длинные волосы и опустил на высокую крупную грудь. — Но тоже очень красива. Ответь: ты девственница?

Девушка молчала, тогда он сдавил ей щёки до боли, приоткрывая рот.

— И зубы белые. Скоро здесь побывает мой член, а если ты не девственница, то буду иметь в зад, пока не порву его.

От этих грубых слов она содрогнулась.

— Я — никогда ещё не была с мужчиной.

Глаза Крака хищно полоснули по ней, а руки разорвали верх платья и начали сминать грудь.

— Не надо! — прокричала, пытаясь вырваться, однако это было не возможно. Аравиец уже оставлял на нежной коже синяки, разрывая платье дальше и, захватывая другой рукой лобок.

— Красивая девочка. Ты станешь моей личной рабыней. Не кричи. Если сказала правду, не буду рвать твой зад. Будешь принимать меня только твоей маленькой щелочкой.

— Стой! — за его спиной раздался голос повелителя и тяжёлые взмахи крыльев годжака.

Крак повернулся и, продолжая держать кричащую пленницу, склонил голову.

— Повелитель… это валийка, может, вы хотите быть первым?

— Да, оставь её мне. — Он спрыгнул со зверя. Подошёл и схватил девушку за горло. — Все валийки имеют такой цвет волос и пухлые губы?

— Да, — простонала.

— Откуда ты здесь?

— Меня схватил годжак прямо у дома и сбросил сюда. Я не убилась, упав в сено, а только сломала ногу.

— И?

— Меня выходили. Семья, которой принадлежали те снопы сена. Но я осталась хромая.

— Хромая? — Левая бровь Касия изогнулась.

— Да.

— Пройдись.

Крак выпустил её, и она сделала несколько шагов, заметно прихрамывая.

— Ясно. Это уже уродство и по нашим законам такая рабыня не может войти в мой гарем. Она — твоя. — Отвернулся и направился в главную башню. Здесь, как и в Коринии выбрал красавиц. Жёстко отимел троих, совершенно не заботясь об их чувствах. А непокорную — вытащил на площадь и заставил брать в рот прямо перед всеми воинами. Он бил членом так, что она то кашляла, то делала рвотные порывы, но аравиец крепко держал за затылок и не остановился, пока не залил ей рот спермой. После загнул спиной. Всунул руку во влагалище, раскрывая половые губы. Член снова окреп. Расставил ноги ногой и вонзился. Девушка заголосила.

— Ори, непокорная сука, скоро будет хуже.

Кончил и оттолкнул её.

— Она ваша.

Пленницы, предназначенные ему, стояли неподалёку и всё видели, также как и в прошлый раз в Коринии. Крак с двумя другими воинами, не давал отвести им взгляда.

Несчастная девушка прошлась по нескольким десяткам мужчин и так и осталась лежать в пыли с расставленными ногами. Сердце не выдержало боли и отчаянья, и она умерла. Аравийцы были жестоки только с непокорными женщинами. Покорных девственниц ценили и сильно не обижали. Обычно такие тихие девушки становились рабынями