Заговор Красного Волка - Роберт фон Штейн Редик

Пулдураджи.

— И что с ней случилось?

— Ее привязали к мертвому мулу и бросили в море.

Таша уставилась на невинно выглядящий мешочек.

— Я знала, что они меня не любят, — сказала она.

Они пошли по пешеходному мосту через старый мельничный канал. На

середине Герцил прикоснулся сжатым кулаком ко лбу, как делал в центре других

мостов: обычай Толяссы, сказал он ей, но что это означало, не сказал.

Через несколько минут из нее вырвались слова:

— Что мне делать с этой страшной штукой?

Герцил пожал плечами:

— Сожги книгу. Или прочитай, извлеки из нее уроки, живи с опасностью

обладания ей. Или передай ее властям и приговори Мать-Запретительницу к

смерти.

— Ты мне очень помогаешь.

— Моральный выбор — не моя сфера обучения.

Лицо Таши внезапно озарилось:

— Герцил! Когда наши уроки борьбы могут начаться снова?

Герцил не улыбнулся в ответ.

— Не скоро, боюсь. Многое происходит в этом городе, и, хорошо это или

плохо, я стал его частью. Дело в том, что я должен покинуть тебя через несколько

минут, а до этого мне нужно кое-что сказать. Кое-что, о чем ты должна рассказать

своему отцу, и как можно скорее.

Он повел ее прочь от реки в темную рощу елей. Остановившись у большого

дерева, он низко пригнулся и жестом велел ей сделать то же самое.

— За твоей семьей следят, Таша, — прошептал он. — Адмирал, леди, Нама и

другие слуги — теперь и ты — под наблюдением. Каким-то образом они узнали, что ты покидаешь Лорг сегодня вечером. Если что-то хорошее и вышло из твоего

опрометчивого броска в этот парк, так это то, что ты сбросила с себя наблюдателя.

И чуть не сбросила меня.

— Наблюдает за нами? Почему? — Таша была поражена. — Это из-за того, о

чем упоминала сестра-привратница? Должность посла?

Герцил покачал головой:

— Не проси меня строить догадки. И чем с меньшим количеством людей ты

будешь говорить о делах своего отца, тем лучше. Пойдем, если ты задержишься

дольше, они поймут, что в парке ты кого-то встретила.

Они встали и пошли дальше, еловые иголки хрустели под ногами. Впереди

сквозь деревья пробивался свет фенгас-ламп.

— Герцил, — сказала Таша, — у тебя есть какие-нибудь предположения, кто

58

-

59-

они такие?

Голос Герцила прозвучал неуверенно.

— Был один человек, которого, как мне показалось, я знал, но это вряд ли

возможно... — Он покачал головой, словно прогоняя дурной сон. Они добрались до

еловой опушки. — Скажи своему отцу, — сказал он. — И Таша: скажи ему, когда

он останется один, хорошо? Совсем один.

Без Сирарис, предположила она. Таша пообещала, что так и сделает.

Герцил улыбнулся:

— Я чуть не забыл: Рамачни шлет свои поздравления.

— Рамачни! — Таша схватила его за руку. — Рамачни вернулся? Как он? Где

он был?

— Спросишь его сама Он ждет в твоей комнате.

Таша была вне себя от радости.

— О, Герцил! Это хороший знак, не так ли?

И снова ее учитель заколебался.

— Рамачни — друг, как никто другой, — сказал он, — но я бы не назвал его

визиты хорошим знаком. Давайте лучше скажем, что он приходит, когда очень

надо. И все же сегодня вечером он был в веселом настроении. Он даже хотел выйти

в город, но я запретил ему это. Его приветствие не могло быть таким...

неприметным, как мое.

— Неприметным! — Таша рассмеялась. — Ты пытался убить меня!

Улыбка Герцила исчезла при слове убить.

— Иди прямо домой, — сказал он. — Или беги, если хочешь. Но не

оглядывайся на меня. Я навещу вас, когда смогу.

— Что происходит, Герцил?

— Этот вопрос не дает мне спать, моя дорогая. И у меня нет ответа. Пока.

Он нашел в темноте ее руку и сжал. Затем повернулся и исчез среди деревьев.

Старый страж у калитки их сада поклонился так же изысканно, как и два года

назад. Таша обняла бы его, если бы не знала, насколько она его смутит. Вместо

этого она обняла Джорла и Сьюзит, синих мастифов, которые вперевалку

спустились по мраморной лестнице, чтобы поприветствовать ее, скуля от

нетерпения, на своих артритных бедрах. Они были ее старыми друзьями и

великолепно пускали слюни, чтобы напомнить ей об этом. Невольно рассмеявшись, она наконец оторвалась от них и снова повернулась лицом к дому.

В дверном проеме над ней стояла леди Сирарис. Она была красива, в пышном

стиле красоты Уллупридских островов: темные, горящие глаза, полные губы, которые, казалось, готовы были поделиться каким-то восхитительным секретом, каскад прямых черных волос. Она была как минимум вдвое моложе адмирала.

— Вот и ты, дорогая, — сказала она, пышными губами изобразив улыбку. —

Всего час, как из школы, и уже грязнее самих собак. Я не буду целовать тебя, пока

ты не умоешься. Входи!

— Он действительно собирается стать послом? — спросила Таша, не двигаясь

59

-

60-

с места.

— Моя дорогая, уже. Принес присягу в четверг у