Перекресток воронов - Анджей Сапковский

и сомневаюсь, чтобы такой молодой человек, как ты… Мне кажется, или ты на меня слегка дуешься? А-а, тебе наговорили, что между чародеями и ведьмаками неприязнь, верно?

– Наговорили.

– За своих собратьев и не думаю извиняться. – Магичка посерьезнела. – Но знай, что у меня нет предубеждения. Мою неприязнь еще заслужить надо. Так что не дуйся. По рукам?

– По рукам.

– Марс тебя нанял, да? Это как-то связано с раненым сыном маркграфа?

– Абсолютно никак. Говорят, какая-то тварь докучает им там, на острове.

Ветер дул, уключины скрипели, шаланда бойко шла по волнам. Туман начал редеть. Чайки вопили. Овцы блеяли. Кот мяучил.

– Тот парус, вон там. – Целительница присмотрелась из-под руки. – Милсдарь Марс? Не это ли тот самый ваш кораблик?

– Куттер, – терпеливо поправил сенешаль. – Парусный куттер «Nihil Novi»[46].

– А кем он занят? Кто на нем плавает?

– Друзья и сотоварищи его сиятельства молодого графа Фредерика. Охотятся на гиппокампов.

– На кого?

– Говорю же. На гиппокампов.

Парусный куттер «Nihil Novi» неожиданно взял курс прямо на них. Через минуту он приблизился к шаланде настолько, что уже можно было его хорошо рассмотреть. Нес три паруса, два треугольных впереди и большой четырехугольный сзади. А когда приблизился еще сильнее, на палубе стали различимы несколько людей. Донеслись до них также пение, смех и возгласы. Не слишком трезвые.

– Экая веселая охота, – оценила Враи Наттеравн. – На гиппокампов, говорите. А зачем они им? Какая ж в них ценность, чтоб на них охотиться?

– А тут, видите ли, такое дело. – Сенешаль кашлянул. – В том году Эзра Метцгеркоп, известный ресторатор, снискал милость короля нашего Миодрага, угостивши монарха и двор необычайно раритетным блюдом, огромной запеченной птицей, апорнисом, если я верно название запомнил. Это блюдо королю так понравилось, что наградил он Метцгеркопа титулом барона. Многие позавидовали. И началась охота; многие жаждущие дворянского титула бросились в дикую глухомань, чтоб там упромыслить для короля что-нибудь еще более уникальное…

– Понимаю. То есть эти там, на той яхте…

– На куттере. Как я и сказал, это друзья…

– И сотоварищи молодого графа. Да, я слышала. И хотят поймать гиппокампа?

– Прошел слух, что король охотно бы таким полакомился. Ну вот они и уперлись, что поймают…

– И станут баронами?

– Они и так бароны. В большинстве своем. Но рассчитывают на славу и королевскую милость.

– А здесь, в этом вашем озере, – вдруг заинтересовалась Враи Наттеравн, – и впрямь живут гиппокампы?

– Живут. Якобы. Мало кто, однако, вблизи их видел, ибо пугливы они свыше меры. Надо скрытно, потихоньку… А там, на куттере… Ну сами понимаете.

– Понимаем, а как же, – поморщившись, произнесла магичка. – Это не охота, а банкет на воде.

Словно иллюстрируя ее слова, один из баронов с парусного куттера перегнулся через борт и довольно обильно проблевался. Остальная команда ревела от смеха.

– Nihil novi, – сказала Враи.

Уключины скрипели, лопасти весел рассыпали капли воды. Чайки вопили. Куттер «Nihil Novi» поймал ветер в паруса и удалился. Пьяные песни и крики перестали до них долетать.

На расстоянии броска камнем перед носом шаланды вода внезапно забурлила, а в воздух бешеными скачками выпрыгнуло несколько серебристых рыб.

– Форели, – определил Геральт. – Крупные, больше, чем в локоть длиной. Интересно, что за ними гналось?

– Тут на глубине, – объяснил Диего Марс, – водятся щуки по шестьдесят фунтов и больше. Для такой форель длиной в локоть все равно что уклейка. Живут в глубине и иные бестии, о которых, от греха подальше…

– А может быть, – предположила Враи Наттеравн, – это один из ваших пресловутых гиппокампов и вспугнул форелей?

– Гиппокампы, – возразил Геральт, – рыбу не едят. И не охотятся на рыб.

– А что ж они едят?

– Водоросли.

– Зелень? То есть пасутся? Как коровы?

– Можно и так сказать.

– Но лучше, – вмешался со значением сенешаль, – так не говорить. Особенно в Торнхалле. Ибо молодой граф Фредерик именно в храбром бою с гиппокампами ранения получил. Если слух пойдет, что это корова его поранила…

– Графа ранил гиппокамп? – удивилась целительница. – Но как же так? Ведь травоядные же они… Что ты об этом скажешь, ведьмак?

– Травоядные, – ответил Геральт, – тоже могут быть опасными.

* * *

Стоящий на острове Зеефальк форт Торнхалл был окружен двойным частоколом. Первый ряд щетинился на самом берегу острова и сейчас, в половодье, вскоре после таяния снегов и льдов, был покрыт водой почти до середины. Второй частокол венчал земляной вал в несколько саженей высотой. Надо всем этим возвышались две четырехугольные башни.

– Настоящая крепость, – оценил ведьмак. – Для защиты, сразу видно.

– Для защиты, – подтвердил Диего Марс. – Ей не раз и не два приходилось держать оборону.

– Во времена основания мархии, – добавила Враи Наттеравн, – здесь происходили стычки с лесными эльфами.

– Восточный берег принадлежал им, – уточнил сенешаль, – а западный нам, людям. А остров был форпостом. Переходил из рук в руки. В конце концов мы их одолели и форт выстроили. При короле Бенде это было, много лет назад.

Шаланда вошла в заливчик, который оказался выкопанным каналом. Канал перегораживал тяжелый и массивный затвор из бревен. Со сторожевого поста наверху их заметили и окликнули, загудел рог. Понемногу ворота распахнулись. За воротами была пристань, со всех сторон окруженная помостами. Шаланда причалила к одному из них, на свободное место между другими лодками.

Геральт огляделся. Замеченные им издалека башни вблизи напоминали скорей блокгаузы, построены же они были из сосновых стволов незаурядной толщины. Между башнями располагалось огромное отдельно стоящее деревянное здание в несколько этажей, тоже больше походящее на блокгауз цитадели, чем на жилой дом, ибо, как и у башен, вместо окон в нем были амбразуры.

Они вышли на помост, а гребцы немедля приступили к разгрузке. Враи Наттеравн, казалось, собиралась о чем-то спросить у сенешаля, когда тот внезапно закашлялся и склонился в поклоне.

По помосту в сопровождении двух служанок к ним шла девушка. Лет на вид пятнадцати-шестнадцати, светловолосая. Необычайно красивая, худенькая, она выглядела нежной, хрупкой, почти ломкой. Шла она, слегка приподнимая и придерживая элегантное василькового цвета платье, чтобы подол его не цеплял шероховатые доски.

Диего Марс склонился еще ниже. Девушка обратила к нему большие оленьи глаза, но лишь на мгновение. Интересовал ее, казалось, только громоздящийся уже на помосте груз, что доставила шаланда.

– Молодая графиня Людмилла, – вполголоса пояснил Диего Марс, заметив вопросительный взгляд Геральта. – Дочь его сиятельства господина маркграфа Вайкинена. Пребывает здесь, на Зеефальке, временно, так сказать…

– Можно сказать, – фыркнула Враи Наттеравн, – что она здесь в заточении. Давайте уж говорить прямо, милсдарь Марс. Сплетню эту знает уже все королевство.

– Я сплетнями не увлекаюсь, – нахмурился сенешаль. – Но в целом его сиятельство