Перекресток воронов - Анджей Сапковский

– Чего натворила? – Геральт, словно завороженный, не мог отвести взгляд от девушки.

– Это любовная история, – усмехнулась целительница. – Девичье сердечко забилось быстрей…

– Не там забилось, где надо, – с угрюмой физиономией прервал Диего Марс. – Не тогда, когда надо. И не для того, кого надо. Да что я буду говорить, вы, госпожа магистр, наверняка уже и так все знаете. Знаете сплетни.

– Да уж понятно, что знаю, – снова фыркнула Враи. – Сердце молодой графини Людмиллы украл – с ее полного согласия и желания – юный Редферн Финнеган. Не кто иной, а именно Финнеган. Тут и возникла проблема.

– Это какая же?

– Ненавидят они друг друга, – разъяснил Марс, – Вайкинены с Финнеганами. Родовая вражда между ними.

– Кровавая? Были трупы?

– В некотором смысле, – скривился сенешаль. – Но вам, молодой господин ведьмак, вместо сплетен побыстрей бы своими ведьмачьими делами заняться. Госпоже целительнице также, прощения прошу, по профессии своей срочно нужно к раненому и пострадавшему…

– Что верно, то верно. – Целительница поправила сумку на плече. – Со всех ног спешу к раненому. Увидимся позже, ведьмак. Ведите, милсдарь Марс.

* * *

Рядом, на помосте, несколько женщин разделывали рыбу. Ассистировал им черный кот, тот самый, что прибыл на Зеефальк вместе с Геральтом и целительницей. По воде пристани плавали рыбья чешуя, кишки и плавательные пузыри.

Над озером был прекрасный закат, солнце отражалось в глади воды. Издали доносился птичий крик, судя по всему, журавлиный.

– Молодой граф Фредерик Вайкинен, – рассказывала Враи Наттеравн, опершись на частокол, – будучи расспрошен, конфабулировал, то бишь выдумывал, просто безудержно. Но я все же медик, умею определять характер травм и причину их возникновения. Так что заставила его признаться. И ты не поверишь, вовсе не гиппокамп всему виной, и никакое другое чудище. Сын маркграфа, будучи пьян, похвальбы ради забрался на мачту куттера, с каковой мачты и упал. У него сломана ключица и вывихнута лодыжка, ну и разбитое колено опухло как пузырь, придется удалять из него жидкость… А как твои дела, ведьмак?

– Потихоньку.

Как оказалось, терроризирующее Торнхалл существо облюбовало кухонные помещения, туда-то Геральт и направился опросить свидетелей. Кухарки, милые женщины, прямо с порога угостили его кружкой пива и горшочком соленой рыбки.

Геральт обгрызал рыбок, попивал пиво, а кухарки отчитывались о бедствии. Монстрик, перебивали они одна другую, хоть и маленький, но докучает сильно. Морда у него жабья, глаза выпученные. И стрекочет как жаба. А прилазит с озера, и на жабьих лапах своих тащит грязь да ил, убирать замучишься. Гадит по разным местам. В углу насикал. Продукты жрет. По всей кухне кашу и муку рассыпал. Чайник разбил. Серебряную поварешку стырил с его сиятельства гербом. В последнем Геральт крепко сомневался; монстр, по описанию водник, явно напрасно обвинялся в этой краже; поварешку, очевидно, стырил кто-то другой.

Последний раз, доложили кухарки, монстрика видели недели две назад. Еще пива?

Враи Наттеравн выслушала рассказ, не перебивая.

– Водник и впрямь может докучать, однако для людей он не опасен, – закончил Геральт со вздохом. – Но раз уж платят… Что ж, придется подежурить, попатрулировать, а когда появится, напугать его, отпугнуть… Ты же, госпожа, расскажи мне о той родовой вражде. В некотором смысле кровавой.

– Меня не обязательно титуловать госпожой. – Магичка пинком сбросила с помоста рыбью голову. – А что касается вражды, то дело обстоит так: Магнус Вайкинен, дед Сириуса, нынешнего маркграфа, вел дела с Роальдом Финнеганом. Была у них совместная компания. Когда та разорилась, Роальд с Магнусом начали взаимно друг друга обвинять в злоупотреблениях и жульничестве. Громко и публично. В конце концов Магнус вызвал Роальда на поединок. Ну и в поединке сильно они друг друга покромсали. У жены Роальда от таких известий случился выкидыш, а престарелый и больной отец Магнуса и вовсе разволновался и помер. Это вот и есть те трупы – в некотором смысле. И с той поры началась вражда. И каждое поколение к ней что-то прибавляло. До сего дня. Сириус Вайкинен и Гордон Финнеган соперничали за титул маркграфа. Когда же король назначил маркграфом Сириуса, Гордон направо и налево раскричался о жульничестве, кумовстве и коррупции.

– А молодая госпожа Людмилла?

– Можно сказать, все классически вышло. На каком-то балу или рауте повстречала молодого графа Редферна Финнегана, сына Гордона и правнука Роальда. Эту песню ты и сам можешь себе допеть.

– Слабоват я в пении. И в жизни не бывал ни на одном балу.

– Полюбили друг друга с первого взгляда, – усмехнулась магичка. – Начали тайно встречаться. Знали, что родители не дадут согласия на их связь, так что решили бежать. Маркграф Сириус побег пресек, дочку заточил здесь, на недоступном острове, а присмотр за ней поручил сыну, графу Фредерику, брату Людмиллы. Маркграф не без тайного умысла поручил именно сыну сестру сторожить, Фредерик по своим личным поводам ненавидит Редферна, ни в какие тайные связи с ним не вступит и перекупить себя не даст. Несколько раз прилюдно заявил, что лучше сестру в гробу увидит, чем в браке с Реферном. Однако же граф Фредерик решил, что влюбленная сестра и так никуда с острова не денется, и его контроль излишен. Так что с энтузиазмом пользуется как самостоятельностью, так и финансовыми средствами, предоставленными отцом. Притащил на Зеефальк своих дружков; под видом охоты на гиппокампов постоянно пьют и гуляют. О, легки на помине. Возвращаются усталые и пьяные охотники на чудовищ.

Ворота пристани раскрылись со скрипом и скрежетом, внутрь вошел парусный куттер «Nihil Novi». Пришвартовался у помоста, а через минуту с палубы сошла – с некоторым трудом – группа молодых людей. Большей частью весьма нетвердо стоящих на ногах. И весьма шумных.

– Золотая молодежь из Ард Каррайга. – Враи надула губы. – Потомство богатых, титулованных и состоятельных родителей. Некоторых знаю, причем не с лучшей стороны. Вон тот, что едва идет, это младший сын барона Дормонта. Я его лечила, не скажу от чего. А вон тот последний, похоже, что самый трезвый, это Примиан Грохот, сын владельца пивоварни, нувориша. Что он в этой компании делает, непонятно.

– Охотится на гиппокампа.

Враи хихикнула, предположение ее посмешило.

– Охота эта, – вновь заговорила она серьезно, – обязательно принесет мне еще пациентов, когда еще кто-то что-то себе сломает. Лишь бы только не утонул никто, ибо тут медицина будет бессильна. А за гиппокампов я бы не беспокоилась. Непохоже на то, чтобы гулящая золотая молодежь смогла бы им хоть как-то навредить.

Геральт промолчал.

– Ну бывай пока. –