Не заходи в воду - Данила Юрьевич Конев

– На лодке, – прошептала Нежка, все еще пытаясь оправиться от испуга.

– Вот и иди к своей лодке! – прорычала Мертвечиха. – Плыви к людям и ищи там. И не возвращайся, пока не отыщешь. А коли не отыщешь, то вспомни того мужика, что долг Водяному не отдал. Носит его еще по Руси, и тебя носить будет, если все правильно будешь делать. Все поняла?

– Да, тетушка.

– А теперь ступай!

Нежка на дрожащих ногах вышла из избушки Мертвечихи и направилась к Миляте, попрощаться. Она шла молча, не смотря никому в глаза, но казалось, что все смотрели на нее. Страх подступал к животу. Нежка успокаивала себя тем, что ни один из мертвяков не сдвинется с места, пока Мертвечиха не даст приказ. Наконец дойдя до брата, Нежка упала на колени, обняла его за ноги и зарыдала во все горло, прощаясь. Немного успокоившись, она рассказала Миляте про все, что произошло.

Все верно говорила тетушка, нельзя было верить ни Водяному, ни Кощею. Не найти ей палицы перуновы. Не вернуть домой Миляту.

– Я все знаю. Ты убийца, – прошептала Нежка, гладя брата по ноге. – Но я тебя все равно люблю.

На мгновение ей показалось, что Милята дернулся, словно услышал ее. Она подскочила, обхватила руками его лицо и уставилась в глаза, пытаясь заметить хоть искорку жизни того родного взора, который видела с самого детства. Но нет, это оказались лишь ее беспочвенные надежды. Мутные глаза Миляты ничего не выражали.

– Прощай, братик, – шепнула Нежка, поцеловала Миляту в щеку и выбежала из стойла с твердым намерением навсегда покинуть Иной мир и больше никогда не заходить в воду.

Глава 16

– Чего тебе? – недовольно буркнул привратник, охранявший вход во Владычный двор.

– У меня дело к епископу, – стараясь придать голосу как можно больше уверенности, заявила Василиса.

– Что за дело?

– Не твоего ума, – небрежно бросила она. – Я поверенная купца Садко, вот моя грамота о том.

Она быстро достала свиток и ткнула им в лицо привратнику. Тот явно не умел читать и лишь замычал, увидев печать. Потеряв всякий интерес к девушке, он дал ей пройти.

«Это было легко, но дальше только трудней». – Василиса направилась к терему Иоакима Корсунянина, сжимая в руке мешочек, который дал ей Творимир.

Во дворе сновали люди, но никто не замечал Василису. Она была довольна собой. Время перед обедней – идеальный момент. Церковники спешили закончить свои дела, чтобы успеть к общей трапезе, так что никто не хотел связываться с одинокой девушкой в платке и длинной черной юбке. Она выглядела словно богомолица, коих при дворе епископа хватало.

Колокол близ церкви Иоакима и Анны оповестил всех, что обед вот-вот начнется. Поспешить стоило и Василисе. Она решила подсыпать порошок в кувшин с вином, стоявший в покоях епископа, – она видела его, когда приходила в прошлый раз. Но дверь охраняли стражники, а значит, ей нужно было придумать причину для визита. Но и тут Василиса заранее подготовилась. Она взяла из документов отца письмо, которое тот составил от купцов Новгорода епископу, но еще не успел подать. Обычно подобные прошения Иоаким рассматривал раз в месяц, и до нужной даты было далеко, но ведь Василиса помогла Корсунянину, а значит, могла рассчитывать на особое положение. Во всяком случае, ей хотелось так думать.

Погрузившись в свои мысли о том, что скажет епископу, удастся ли ей незаметно подсыпать порошок и как он повлияет на Корсунянина, Василиса не заметила молодого послушника с пирогом в руках и влетела в него.

– Почто, дура полоротая, тебе глаза нуж- ны?! – разразился криками послушник. Пирог теперь валялся на земле.

– Прости! Может, получится оттереть грязь? – попыталась успокоить его Василиса и поняла, что знает послушника. Перед ней стоял Ефрем, помощник епископа. Василиса поспешно натянула платок на глаза. В прошлый раз он ее встретил в пышном наряде, а теперь, вероятно, не узнал в этом невзрачном тряпье.

– Оттереть! – громче завопил Ефрем. – Да ты хоть понимаешь, что это сомовий пирог?! Он пойдет на стол самому епископу! Оттереть! Да меня выпорют, если я поставлю его в таком виде!

Ефрем махнул рукой то ли на пирог, то ли на Василису и стремглав побежал в сторону кухни. Видимо, за другим пирогом. В голове купеческой дочки за одно мгновение появился новый план. Она подняла валявшийся на земле пирог, сняла платок с головы и принялась аккуратно протирать лакомство от грязи. Затем, повязав платок обратно, как ни в чем не бывало понесла пирог в сторону обеденного зала, где уже собрались люди.

Обеденный зал представлял собой большое светлое помещение, поделенное на две части. В одной на деревянных скамьях сидели паломники и прочие богомольцы, а в другой – духовенство. У дальней стены зала, на возвышении, находился стол епископа и его приближенных. К нему-то Василиса и направилась. Она уже собиралась поставить пирог на стол, как ее остановил тучный мужик в поварском одеянии.

– Ты кто такая? Я тебя не знаю.

– Марфа, – не растерявшись, выпалила Василиса. – Ефрем просил пирог сомовий отнести.

– А сам он где шляется? – недовольно спросил толстяк.

Василиса пожала плечами, дескать, ее дело маленькое – отнести пирог, а большего она не ведает.

– Сколько раз предупреждал мальчишку, чтобы сам таскал с кухни еду для епископа! Ленивый щенок! Вот случится что, не приведи Господь, с него же и спросят. Кожу заживо сдерут, и дело с концом!

От этих слов у Василисы похолодели пальцы. Ей захотелось тут же унестись с этим пирогом как можно дальше. Хоть она толком и не знала Ефрема, но подобной участи не желала никому.

– Чего встала? Иди отсюда, живо! – рявкнул толстяк, выхватив пирог из ее рук. Не успела Василиса опомниться, как он уже стоял на столе у верховного духовенства Новгорода.

«А что, если все отравятся и тут же помрут?» – Василиса отчаянно гнала от себя подобные мысли.

Двери обеденного зала закрылись, и ей пришлось найти место среди паломников и присоединиться к трапезе. Получив деревянную плошку с кашей, в которой не было ничего, кроме кусочка масла, она села на деревянную скамью. Помолившись, люди принялись за обед. Рядом со входом один из священников открыл книгу и начал читать житие Иоанна Воина. Василиса до этого не знала об этом святом и с интересом слушала.

– В стародавние времена в славном городе Константинополе, что на Руси именуют Царьградом, правил кесарь Юлиан, прозванный Отступником за то, что отошел от святой христианской веры и стал поклоняться идолам поганым. Резал