Трехликий II: Черная стража - Даниил Тихий

* * *

— Энергия выжгла ему глаза.

Серриса пихнула ногой бездыханный труп.

— Не знаю, что ты с ним сделал, но после его смерти не осталось даже толики силы. Мелькнула и тут же растворилась. Не уверена, что, если я его выпотрошу, у меня выйдет провести ритуальное гадание.

— Тебе не нужно проводить гадание. Мы всё выяснили.

Трёхликий с лязгом закинул меч на плечо. Его лицо уже было сокрыто маской, а на коже под ней ни осталось и следа от былого рисунка:

— Мы заглянули в его разум. Это задание не зачистка. Это ловушка.

Друм старательно не смотрел в сторону трупа и ужасно смущённый произошедшей жестокостью, пыхтел трубкой в половину оборота к товарищам. Причмокнув губами, он выдал:

— И в какой же ты момент это понял? Когда уже выжигал ему мозги или когда избивал до полусмерти?

Вместо ответа говорящий за мёртвых указал на подъёмник:

— Попробуй ухватиться за рычаг и скажи, тебе удобно?

Карл нахмурился:

— Пробовал уже. Высоковат. К чему ты клонишь?

— Мы были в городе карлов и видели отличия от человеческих городов. Общественные места страдают гигантизмом, большие врата, высокие потолки… но жилые дома самих карлов, в отличии от человеческих, имеют свою архитектурные особенности. Круглые двери, слишком маленькие для рослого человека и сразу понятно, что, если не наклонишься, ударишься лбом. А здесь ты видел хоть что-то удобное карлам?

Ликвик шевельнулся, продолжая глядеть на затухающий в вагонетке огонь:

— Внизу слишком высокий поворотный механизм для доставки вагонеток. Ручки на большой высоте. — И посмотрев на Друма добавил. — Тебе было бы неудобно.

Трёхликий кивнул:

— И высота потолков шахты слишком велика. Вырубать проход в скальном массиве не лёгкий труд. Зачем карлам усложнять себе работу?

Друм начинал догадываться:

— Работали не карлы?

Говорящий за мёртвых обвёл округу взглядом:

— Шахта принадлежит эльфам, а именно эноже Шаккурату. Советнику ярла. Но добычей железа их деятельность не ограничивалась. Они что-то искали, прикрываясь торговлей железом. И, судя по всему, нашли. А теперь кормят того, кого нашли. Отправляя сюда ходоков, которых никто не станет искать.

— Вот же ублюдки!

Серриса пнула труп. А тот неожиданно ответил, и ответил вовсе не так как подобает восставшему мертвецу. Под звук лопнувшей верёвки худощавая рука метнулась к её ноге и дёрнула, заставляя колдунью оступиться и завалиться на спину.

Тварь, ещё несколько минут назад бывшая тёмным эльфом, раздвинула лопнувшую ровно посередине нижнюю челюсть и зашипела, выплёвывая ругательства на незнакомом, скребущем слух языке, но раздавшееся шипение, утонуло в хрусте позвонков извернувшегося тела.

…РОНННГ!!!

Выпад чёрного клинка отсёк голову от туловища и высекая искры врубился в сваленные у стены остатки инструментов. Трёхликий успел вовремя. Голова покатилась рядом с Серрисой, а слюна, упавшая на каменную крошку, задымила, издавая шипящий звук.

Но хрустящее под волной трансформ тело продолжало жить.

Убийца потратил десяток секунд чтобы в неудобном, узком пространстве каменной ниши, не задев колдунью расчленить труп на куски. Некромантка выползла оттуда вдоль стены, измазавшись в пыли, и поймав запоздалую мысль о том, что ужасная пасть могла впиться ей прямо в лицо — проблевалась.

Ходоки, похваставшиеся за оружие и взбудораженные произошедшим, уже были тут как тут. Алебардист сгрёб некромантку и утащил подальше от ниши, а карл, которому с его положения было видно гораздо лучше, сплюнул на землю и ругнулся:

— Вот же сука! Да он же не эльф!

Впрочем, на фоне произошедшего никто на подобное не обратил внимания. А Трёхликий, попятившись от продолжающих содрогаться останков, ответил:

— Эльфом он был при жизни. Скорее всего его тело было посвящено какому-то божеству и поэтому после смерти стало таким. Использовав руны, мы увидели в его разуме врата и кровавые жертвы. Он одержим злом, причём впустил его в себя — добровольно.

На самом деле говорящий за мёртвых видел гораздо больше, чем говорил. Но скажи он больше и система моментально его обнаружит, признав за ним способности не свойственные обычному аватару.

Прочистив горло водой из фляги, Серриса сплюнула её на серый пол штольни и утерев губы тыльной стороной ладони, сказала:

— Тебе нужно восстановить энергию медитацией и решить пойдём мы туда или нет. Лично я не прочь убить как можно больше вот таких ублюдков и прибрать к рукам их вещички. Его плащ, это то, что нужно. Я даже готова пожертвовать частью бонусов от полного болотного комплекта, чтобы заиметь возможность перекидываться в птицу.

Отряду и впрямь повезло с трофеями. Впрочем, встреться подобный «оборотень» группе не настолько развитых ходоков, расклад был бы совсем другим. Говорящий за мёртвых видел, что яд, которым покрыты спицы очень опасен. А ловкость Ник’Кимора уступала лишь ловкости самого мечника.

С опаской поглядывая в сторону подъёмника, Друм сказал:

— Я не против хорошей драки. Вопрос только в том, как мы выберемся, если кто-то заклинит механизм?

— Не заклинит. — Надвинув на лицо маску, Серриса злобно ухмыльнулась. — Я позабочусь об этом.

Глава 11

Врата

Над Юмироном собирались тучи и грозили исторгнуть из своего рваного брюха новую порцию снега. На улицах было грязно и несмотря на холод — ужасно смердело. В отличии от предгорий, где уже вовсю лежал снег и правили заморозки, в человеческом городе осадки всё ещё таяли, марая сапоги слуг золотого круга смесью снега, воды и нечистот.

До того, как река схватится льдом, оставались считанные недели, и вдоль заречного района без конца курсировали лодки и ладьи, свозя продовольствие из разграбленных деревень, дичь, добытую ловчими отрядами, рыбу и даже нуждающихся в спасении через страдания.

Там, у причалов, стоял шум и гам. Схаркивали гной заражённые рабочие, а раздутые газами чумные смотрители, звеня колоколами на массивных наплечниках, стегали своих подчинённых кнутами и без конца возносили молитвы золотому кругу. Вере, которая спасла их от гибели и подарила искупление за грехи в вечном цикле исцеления и заражения.

Хрипящие, лишённые шерсти и покрытые гнойниками псы, натягивали ленты кожаных поводков и белёсыми, слезящимися глазами, следили за закованными в кандалы людьми, которых гнали в центр города.

Туда, где их ожидала инициация.

Перемотанные бинтами горожане, снующие туда-сюда по улицам, при виде звенящих цепями грешников, останавливались и возносили молитвы. Им было радостно за пленников, ведь те, даже не представляли какую честь им оказывает золотой круг.

Некоторые, следили за процессией из окон, прямо сквозь щели в покрытых плесенью и