Трехликий II: Черная стража - Даниил Тихий

раздутых, перекошенных ставнях. Они не могли покинуть свои жилища. Срастались с ними подобно диковинным растениям. Порастали грибами и плесенью, распространяя по комнатам некогда жилых помещений, отвратительный запах и споры.

Весь город стал сплошным филиалом ужаса, но не внешний вид бывших горожан пугал взятых в плен людей, а то, что эти твари всё ещё считали себя людьми. Причём правоверными.

Возглавляющий процессию жрец, шлёпал пухлыми, белыми от нарывов губами и стуча по мостовой посохом, на вершине которого пристроилась клеть, полная светящихся насекомых, искренне молился за пленников. Желая, чтобы золотой круг как можно быстрее принял их в своё лоно и избавил от уязвимых к невзгодам тел.

В тёмных коридорах крепости консорга, за выбитыми и обращёнными в щепу вратами, их уже ждали.

Процессия втянулась под сводчатый потолок надвратной башни, и освещённая светом гудящих над головами насекомых вышла к тронному залу. Четыре десятка пленников, ходоков и местных, закованных в цепи, в сопровождении различных отродий, предстали пред той, что правила в чумном городе. Они стенали и охали. Визжали, когда насекомые кусали их и находились на грани безумия.

Та, которая некогда носила имя «Вил Грязная Рука» восседала на троне консорга. Она была единственной чьё тело не было отмечено скверной. Свежая, розовощёкая, снаряжённая в доспехи из намоленного, блистающего серебра и одетая в дорогие ткани, жрица дождалась, когда возглавляющий процессию упадёт на колени, и исторгнет из своего рта рвоту на покрытые красным ковром ступени:

— Новые аде… (звуки рвоты)…пты кха! — Прокажённый служитель сплюнул вязкую слюну. — Прибыли госпожа. Они грешны и уязвимы для страданий, но сила золотого круга уже просачивается в их кожу и лёгкие.

В зале было холодно… очень холодно. За троном, во весь размер огромной стены, был нарисован золотой круг, и людям, что стояли, сбившись в тесную кучу, казалось, будто золотые письмена вращаются в темноте, а внутренняя часть круга, глубокая словно беззвёздный космос, вытягивает из пространства каждую крупицу тепла.

— Почему последний без пут?

Вила разглядела за толпой укутанного в плащ странника, охраняемого сразу двумя осквернёнными латниками из дружины проклятого консорга. Сросшиеся со своими доспехами твари, были покрыты ржавым металлом с головы до ног, раздутым и искажённым точно так же, как и они сами.

Зал полнился звуками. Выл за стенами ветер, кряхтели и булькали уроды, бывшие пэры — приближённые консорга, местные франты и красотки, всё ещё разряженные в некогда красивые наряды и толпящиеся у стен. Все они продолжали считать себя людьми и не понимали, как выглядят со стороны.

Нормальные же люди, закованные в кандалы и окружённые подобными тварями, подвывали и тряслись, закрывая головы руками. Буквально сражённые неописуемым ужасом.

— Он уже познал очищение болью. В нём нет греха! Он не такой как эти заблудшие души!

Жрица прищурилась:

— Пусть подойдёт.

Ходока подвели к ней, но она не смогла разглядеть его лица в глубине капюшона и тогда повелела:

— Покажись.

Руки ходока плавно поднялись и ухватившись за края капюшона стащили его с головы. Три влажных отростка покрытых маленькими, круглыми пастями, торчали из изуродованной половины лица ходока. Вынырнув из приятной для них тени капюшона, они заверещали, показывая зубы и сокращаясь.

Губы на изуродованном лице шевельнулись и ходок ответил:

— Я Аркин и меня ведёт тропа изменений.

Брови жрицы выгнулись дугой. Стоящий подле трона консорг, проклятый и заключённый в ржавые доспехи подобно своим дружинникам, хрустнул всем телом поворачиваясь к тому, кто назвался Аркином. В отличии от заражённых, он был нежитью, мертвецом, чей череп раздробила булава жрицы, а магия поставила себе на службу. Сейчас он стоял, перекошенный и удерживающий волокущийся по полу, ржавый меч, повернув к ходоку единственное, что оставалось от его черепа — нижнюю челюсть. А Вил, упираясь руками в подлокотники, приподнялась и улыбнулась:

— Служителям господина в нашем городе всегда рады.

* * *

Друм проводил взглядом проплывший мимо камень противовеса. Звуки, издаваемые подъёмником, нервировали его.

— Вы уверены, что нам стоит туда спускаться?

Серриса усмехнулась:

— Ты же несколько часов назад распинался, как тебе хочется настоящей драки.

Карлик снял со спины боевую шестерёнку:

— А я от своих слов не отказываюсь. Но разве не глупо лезть туда, куда тебя заманивают?

Каждый из них был готов к столкновению и тем не менее они помнили, насколько хрупки аватары. Говорящий за мёртвых, глядя на скользящую вверх стену шахты, пробубнил из-под маски:

— Наша эффективность перевешивает риски. Если ситуация изменится, мы отступим.

И он был прав. Их отряд был одним из самых сильных (если не самым сильным) в окружающих землях. Если они не смогут пройти это испытание, то другие и подавно. А если так, то какой в испытаниях смысл? Вирт гибкая структура и не создаёт тупиковых загадок.

Пока отряд готовился к спуску, Серриса успела опробовать трофейный комплект ворона и по итогу этого эксперимента… отказалась его использовать. Воронов плащ и амулет позволяли перекидываться в каркающую напасть, но колдунья не могла оставить их себе.

На её шее уже висел амулет и его роль была куда как значимей. Он не позволял ей погибнуть.

По итогу её отказа Трёхликий предложил Ликвику забрать трофеи себе и тот согласился.

Теперь изуродованный ожогами эльф, носящий на себе кольчужный комплект из кожи болотных тварей, дополнил свой образ пернатым плащом. Украдкой окидывая его взглядом и анализируя, говорящий за мёртвых признал, что огнепоклоннику не хватает хорошего оружия. Короткий клинок на его поясе и малый, круглый щит за спиной, были добротными предметами и терялись на фоне вооружения остальных членов группы.

Платформа остановилась, а брёвна с гулом сели на посадочные места.

— Виллерт в авангард. — Говорящий за мёртвых указал рукой на тоннель. — Друм, закрываешь тыл. Мы с Серрисой и Ликвиком в ядре. Если будет уместно использовать атаки по площади, например произойдёт встреча с множеством противников или что-то необычное, я скомандую отступление, и все немедленно начинают оттягиваться никого не бросая, в то время как Друм наоборот, рвётся в авангард и активирует свою комбинацию. Вопросы?

Вопросов не было. Отряд был собран и сосредоточен. Шутки и переругивания остались позади, как и бесполезные сейчас разговоры. Все без исключения знали, насколько опасны бывают подземелья и почувствовав сладковатый запах, идущий от карьера, заметно напряглись.

Роли в группе давно были распределены. После того как изуродованный эльф стал более вменяемым на его плечи легла охрана колдуньи. А говорящий за мёртвых, в случае лобовой атаки на Виллерта, должен был его