Память мёртвых на Весах Истины - Анна Александровна Сешт

– Погодите! Возьмите, а? В благодарность. – Купец сунул шкатулку в руки Шепсет прежде, чем она успела возразить. – Если б не вы, я ж сегодня бы не только товара лишился… Может, и вовсе домой бы никогда не вернулся. Да благословят вас Боги! И ты, меджай… – кушит заговорщически улыбнулся и подмигнул воину. – Хороший выбор сделал.

Нахт фыркнул и, взяв Шепсет под локоть, поспешно повёл её прочь прежде, чем девушка успела переспросить, в чём дело.

– Что там у нас было? – деловито поинтересовался он. – Кувшин холодного пива, финики, мёд…

– И сладкие пирожки.

Хека втиснулась между ними, напоминая о себе.

– Ещё сыр, да, – улыбнулся Нахт.

– Я обещала с ней поделиться, – Шепсет не удержалась и улыбнулась в ответ.

Они отошли уже достаточно далеко от кушитских шатров и от стражников с бандитами. Тогда меджай вдруг привлёк девушку к себе одной рукой и обнял коротко, крепко. Вслух он так и не поблагодарил, но в этом простом жесте было заключено больше, чем воин мог бы сказать. Прижавшись щекой к его груди, Шепсет подумала: «Я бы всё равно тебя не бросила».

А потом Нахт как ни в чём не бывало направился к прилавкам, повторяя в обратном порядке их сегодняшний путь. Если после драки ему и было тяжело двигаться, меджай не подавал виду. И не успокоился, пока Шепсет снова не оказалась с полными руками лакомств, но потом, правда, взял у неё бо́льшую часть покупок.

– Чтоб и это тоже не растеряла, – усмехнулся меджай. – Ну, теперь осталось только холодное пиво. Я мигом.

Жрица остановилась у торговки тканями, посмотрела воину вслед, надеясь, что теперь-то уж точно обойдётся без приключений. Хека прошла немного за Нахтом и вернулась к девушке.

Собака даже ухом не повела, когда на прилавок с отрезами льна прыгнула гибкая чёрная кошка. Кошек тут вообще водилось великое множество – торговцы из рэмеч подкармливали их, чтобы привлечь удачу. Наверное, и эта принадлежала одному из купцов. Сев, словно точёная базальтовая статуэтка, она внимательно смотрела на Шепсет яркими золотыми глазами, потом начала умываться, то и дело задевая лапкой своё необычное украшение. Девушка с интересом посмотрела на золочёный ошейник, похожий на ожерелье. Да и сама кошка теперь, когда жрица пригляделась, казалась необычной. Словно тоже не вполне зверь, как Хека… хотя кто их, кошек, знает? Сама Шепсет всегда лучше разбиралась в собаках.

К ошейнику крепился небольшой льняной мешочек. «Интересно, зачем ей это?» – подумала девушка.

Кошка вдруг спрыгнула, потёрлась о ноги жрицы, высоко подняв хвост, и тёрлась очень настойчиво, пока Шепсет не наклонилась к ней, чтобы погладить. Хека посмотрела на кошку с вежливым интересом, но даже не попыталась обнюхать, не то что напасть.

Мешочек словно сам лёг в ладонь, и кошка боднула жрицу, выжидающе прищурилась.

– Хочешь, чтобы я сняла его с тебя?

Шепсет готова была поклясться, что взгляд кошки стал снисходительным – та разве что глаза не закатила. Осторожно девушка развязала мешочек – более увесистый, чем она ожидала, – снимая с ожерелья, и кошка села перед жрицей, глядя выжидающе. Мол, открывай уже, долго мне тут ждать?

Внутри оказался миниатюрный свиток папируса.

А ещё – предмет, который Шепсет меньше всего ожидала здесь увидеть, потому что очень хорошо помнила его. На ладони блестел золотой шнур с амулетом – сердоликовым лотосом, тем самым, в котором она знала каждый лепесток инкрустации, каждую потёртость. Руки задрожали так сильно, что жрица чуть не выронила амулет, а сердце застучало где-то в горле.

В свитке тонко и мелко было выведено:

«Я знаю, как помочь тебе, прошу лишь о встрече. Сегодня, на закате. Развалины старой храмовой стены на берегу. А это – в знак его воли».

Глава XVII

1-й год правления Владыки

Рамсеса Хекамаатра-Сетепенамона

Шепсет

Девушка вздрогнула, когда Нахт окликнул её, и едва успела спрятать в мешочек и послание, и лотос. Надеть амулет она ещё успеет, а пока не хотелось лишних вопросов.

Кошки и след простыл – как не было её. Запоздало Шепсет удивилась, что в эти пару минут «общения» на них никто не обратил никакого внимания, хотя торговка за прилавком внимательно смотрела по сторонам, чтобы никто ничего у неё не своровал. Да и вокруг всё так же сновали люди. Это что же, был какой-то морок? Или в самом деле сама Бастет накинула покров для отвода глаз? В том, что к ней приходила именно посланница Богини, девушка даже не сомневалась.

И эта посланница принесла весть от Рамсеса… «в знак его воли».

Сердце пропустило пару ударов. Радость смешивалась с удивлением. Амулет был слишком личным – подарком царевича, сделанным на заказ для Шепсет. Но ведь не сам же он прибыл в этот городок, только лишь чтобы встретиться с ней! «А вдруг?.. Вдруг он ждёт меня?» – пронеслась мысль.

Думать о том, что кто-то мог заманить девушку в ловушку, подло прикрываясь его именем, совсем не хотелось. Скорее, кто-то из его доверенных каким-то образом нашёл Шепсет и передал весточку.

При других обстоятельствах жрица бы очень испугалась, что её уже выследили. Шепсет ведь понимала, что на неё ведётся охота, и вряд ли даже тот же Сенедж успокоился, когда её след в Долине Царей остыл. Но то, что девушку искал сам Рамсес, не пугало, а окрыляло! Он искал её, хотел защитить. Боги, да что могло быть лучше и желаннее?.. Только бы связь с Шепсет не поставила его самого под удар! Тем более теперь, когда Рамсес занял трон.

Мысли проносились быстрее колесниц. Внутри было одновременно сладко и больно. Рамсес не забыл её… но кого же именно он направил? В его распоряжении было не так много по-настоящему верных людей, особенно если Рамсес намеревался держать происходящее в секрете от госпожи Тии.

«О Боги…» Перед мысленным взором снова возник её образ с окровавленным ножом.

Наверное, Рамсес даже не догадывался, что его собственная мать была причастна к убийству. Но по крайней мере, то, что именно он занял трон, было госпоже Тие выгодно. Она будет защищать сына от своих сообщников, даже если сам он не догадывается, какой ценой получил власть.

«А что если она уже убедила Рамсеса, что виновата именно я?» – об этом даже думать было мучительно и страшно.

В те