Подменыш - Ольга Богатикова

Какой толк в волшебстве, если оно арканом тянет тебя в другую реальность и не дает жить так, как хочется?

И вообще, почему я должна выбирать, в каком мире буду обитать? Если бы не Игнат с его идиотской свадьбой, я бы отложила переезд в Навь и продолжила гулять между реальностями, как делала все эти годы. Сейчас, когда на мне нет колдовской нити, я хочу пожить на Земле, как нормальный человек, и выяснить, как они, черт возьми, живут – эти нормальные люди! А реализовывать магический потенциал я могла бы в кругу навьих колдуний в любое удобное время.

По поводу Матвея цмок, кстати, не прав. У Январина, как у любого человека, есть достоинства и недостатки, однако называть его никчемным и скучным попросту возмутительно. Разве никчемный мужчина отправился бы за мной в лес на свидание к лешему? Пошел бы в полночь в обдерихину баню, а потом в Навь – к страшному непобедимому цмоку?

Январин хоть и выглядит ласковым зайчиком, на деле тот еще авантюрист.

Что же до отношения к женщинам, то и здесь его поступки говорят громче и понятнее любых красивых слов.

Поступки Игната тоже.

На самом деле, это очень забавно: посадить меня под замок и велеречиво доказывать, что это пойдет мне на пользу. Словно у меня есть выбор – остаться с ним или уйти с Матвеем.

Я подняла на Игната глаза. Тот смотрел на меня и ждал ответа.

– Что думаешь с ним делать? – спросила, кивнув на Январина. – Пустишь в замок или прогонишь прочь? Он ходит возле двери больше получаса, надо как-то на это отреагировать.

– Я его пущу, – ответил цмок. – Мне интересно послушать, что он хочет сказать. Да и тебе, наверное, будет приятно с ним увидеться. В последний раз.

***

Мы встретили Матвея в одном из залов, вплотную примыкавших к холлу. Это была просторная прямоугольная комната, похожая на помещение для приема посетителей. В ней не было ничего, кроме широких зеленых колонн и постамента с роскошным креслом, чтобы с высоты взирать на тех, кто рискнул обратиться к хозяину замка с просьбой или предложением.

Когда я ступила в этот зал, мне подумалось, что Игнат с удовольствием принял бы гостя прямо в холле, чтобы затем вышвырнуть его на улицу. Но так как владыке подземелий не по чину встречать визитера у порога, вышвыривать Матвея он станет отсюда.

Январин вошел в зал стремительной походкой человека, который готов к любым неожиданностям. На его щеках играл неровный румянец, а взгляд был строг и решителен. При виде меня, в глазах Матвея мелькнуло облегчение, а напряженные плечи заметно расслабились.

Мне захотелось сорваться с места и кинуться ему на шею.

Я посмотрела на Игната. Тот обжег меня таким жестким взором, что я осталась стоять у подножия трона, и лишь ободряюще улыбнулась Матвею.

Тот улыбнулся в ответ и вежливо поклонился цмоку.

– Приветствую владыку камней и подземных вод.

– Привет и тебе, гость из другого мира, – ответил Игнат. – С чем ты пожаловал в мой дом в столь раннее неприемное время?

Змей говорил медленно, чуть растягивая слова. Он явно хотел, чтобы Матвею была понятна его речь, и тот – спасибо ритуалу очищения – без сомнения, отлично ее разобрал.

– Я прошу прощения за свой неожиданный визит, – сказал Январин. – Я пришел, чтобы передать послание Матрене Васильевне Усовой.

– Послание? – удивился цмок. – Так ты, выходит, гонец? От кого же ты принес весть?

– Вестей две. Одна – от обдерихи Маланьи, а вторая – лично от меня.

– Обдериха могла поговорить с Матреной с глазу на глаз, – заметил Игнат. – Зачем ей понадобилось посылать гонца, если она скоро прибудет сюда сама?

– Маланья сказала, что есть тема, которую она не может обсуждать с Матреной, потому как на нее наложен магический запрет. На мне же этого запрета нет, и я могу передать все, что она хотела ей сообщить.

Я почувствовала, как напрягся Игнат. Его губы сжались, взгляд заледенел. Январин же повернулся ко мне.

– Обдериха велела сказать: нет на свете сильнее чародея, чем навий колдун с человеческим сердцем. Он несет в себе силу каждого из миров, и ни в одном из них нет мага, который мог бы противостоять этой силе. Единственное, что способно покорить такого чародея – это ложь. Если он не знает, какое могущество в себе несет, этим незнанием может воспользоваться тот, кто коварен и бесчестен. Матрена, – в глазах Матвея горели огни, те самые, которые я видела во время нашей последней встречи на Земле, – тебе не обязательно подчиняться этому мужчине. Помнишь, я говорил, что ты можешь не участвовать в его затеях? Ничего не изменилось. Если ты откажешься, он не сможет тебя заставить.

По моим рукам побежали мурашки.

Пазл, наконец, сложился, и от этого у меня закружилась голова.

Что там говорил старый Девдас? «Вы оказались сильнее, чем думал господин».

Теперь понятно, почему Игнат возжелал взять меня в жены. Двенадцать лет назад во время Ночи костров он разглядел мой потенциал. Змей понял, что они с Марьей Косой перестарались и вместо сильного проводника взрастили сильную ведьму, способную поспорить с ним самим. Единственный способ удержать эту ведьму на поводке – привязать ее к себе узами, которые в Нави разорвать не сможет никто. Узами брака.

Вот, оказывается, в чем здесь дело. Не в любви и симпатии, а в страхе, алчности и жажде величия. С такой женой братья-цмоки Игнату ничего противопоставить не смогут. Она его и на престол возведет, и проследит, чтобы он сидел на нем долгие годы. Сама же при этом будет совершенно для него безопасна – после свадьбы причинить ему вред супруга не сможет. Если же она все-таки откажется помогать, у него (опять же!) будет достаточно времени, чтобы ее переубедить.

Во истину, информация – величайшее оружие на свете.

Меня с детства учили, что цмоки – самые могущественные создания этого мира, что спорить с ними нельзя, потому как они выйдут победителями из любого спора и из любой схватки.

Игнат прав, я не могу увидеть сияния своей ауры и не в состоянии оценить уровень своего волшебства. Магия появилась у меня недавно, я редко ею пользуюсь, а потому все мои попытки колдовать – слабые и неуверенные.

Забавно. Если бы Матвей не явился сегодня к Железной гряде, узнала бы я о своем потенциале? Наверное, нет. Цмок продолжал бы забивать мне голову чепухой, а