Последняя Осень. В осаде - Сергей Савельев

и саранчи. Не успели воины Ястреба побороть эту напасть, как ударили и имперские наемники – они шли как на праздник, в разноцветных одеждах, сияющих доспехах, украшенные перьями. Под их натиском можно было лишь, огрызаясь, отступить…Или принять свою смерть, ведь каждого, кто смел сопротивляться, накрывали хищные эльфийские стрелы – а выживших словно косой срезало натиском гусар, после чего уцелевших нещадно рубили их боевые слуги.

Ястреб, тем не менее, предугадал это, не дав противнику легкой и быстрой победы. Вражеское войско на марше еще нужно было прокормить – и людей, и коней. Все, что удавалось отбить у рейдеров: ни вилка капусты, ни самой жухлой репы и даже ни единого колоска не оставлял Грозд на прокорм злобных имперских коней, которые, кажется, за один присест могли сожрать столько, сколько иной селянин за дюжину дней. За это и приходилось драться – быстро, свирепо… И, пожалуй, также беспощадно потом убирать поля, ведь если чуть задержишься – окажешься отрезанным от остальных.

Имперские наемники были требовательны, за продвижение вперед просили не только серебра: на одной капусте и муке грубого помола было несладко, потому как мяса, яиц и молока, благодаря последовательным действиям Теодорика, едва ли было достать – равно как пива и браги, а значит приходилось, наравне с конями, пить из колодцев – что наемникам тоже было непривычно.

Как доносили лазутчики Ястреба, рутьеры и ландскнехты подчас отказывались двигаться дальше, покуда не получат положенного им довольствия. Хоть сражались они на совесть, но они даже могли отказаться нападать на очередное укрепление или вообще сворачивать лагерь, пока им не дадут что-то кроме репы и хлеба.

Ястреб разделял риск со своими людьми – и старался поспеть там и тут во главе своего личного отряда. У него было целое лето на то, чтобы подготовиться к происходящему, и теперь его разношерстное войско работало, как часы… Жаль лишь шестерни в них были погнуты и изношены.

Дружинники, стража и ополчение думали, что, спрятав своих родичей в лесах, как и запасы на зиму, они дадут последний бой при нескольких небольших каменных крепостях, что были построены больше двух сотен лет назад. Предполагалось, что там, опираясь на них, наемников удастся отбросить восвояси. Готовились полевые укрепления. Подновлялись стены, ставились решетки, чинились и смазывались сотню лет не работавшие механизмы. Значительную часть бригантных доспехов, арбалетов и прочего снаряжения, что поставлял Майсфельд, отправлялось туда, к последнему рубежу. Одному лишь владыке Грозда было доподлинно известно, что этим дело уж точно не окончится.

- Ястреб? Не пора ли начинать? - Голос преданного вассала выдернул его из раздумий - Одни не удержат строй, многовато их.

- Да, конечно. – Насупив брови, он наблюдал за начинающейся в поле стычкой. Было слышно, как рейдеры, по обыкновению своему колотят оружием о щиты и выкрикивают угрозы - В копья.

- Вы слышали князя, двинулись.

Отряд верховых двинулся вдоль рощицы, за которой начиналось поле. Если приглядеться, то вся она была перегорожена засеками, именно поэтому налетчики не смогли напасть внезапно – были вынуждены идти по проторенной дороге. И не догадывались, что их судьба была решена, едва их заметил один из дозорных и запалил костер.

Полсотни грабителей двигались к полям - напротив них, подражая нормальному пехотному построению, стояли крестьяне – некоторые были со старыми битыми каплевидными щитами, остальные были при вилах и копьях, но еще у них были вужи – неказистые, да видно, что наточенные, новые, только с кузницы. Вид слишком уж хорошего для деревенского мужика оружия несколько смущал мародеров, потому они действовали осмотрительно, сейчас пытались растянуться цепью и навалиться на них, зажав с трех сторон.

Ястреб сам любил быть во главе конного клина, тем более, что атаковать верхом ему доводилось нечасто, но приближенные к нему убедили, что риск слишком высок - и не стоит такому человеку, как он, рисковать головой в каждой стычке, и ему следует быть во втором или третьем ряду. Конники перешли, гикая и свистя, на рысь, а потом и на галоп, специально привлекая к себе внимание. Растянувшие цепью рейдеры замерли. Пусть на них было весьма добротное снаряжение, да еще и имелись самострелы – убранные на сей раз за спину, но это было лишь четыре или пять разрозненных отрядов без одного вожака: это стало заметно, когда они начали спешно сворачивать выстроенную цепь, судорожно прибиваясь к своим товарищам.

Командир ополченцев принял дерзкое и верное решение – покуда почти весь центр вражеского строя был повернут к ним спиной, он приказал всем гуртом атаковать самим, чего никак налетчики не ожидали от вооруженных селян. Многие, застигнутые врасплох, оказались зарублены в спину, а отряд Ястреба в это время ударил по остальным в копья, после чего конники очень грамотно сделали обход, чтобы не стоптать своих. Налетчики, уцелевшие после первого натиска, попытались броситься прочь, чесночным полем, минуя отряд крестьян. Однако те были налегке и весьма азартны, потому в поле очень скоро случилась бойня – на одного налетчика теперь приходилось два или три крестьянина.

На месте быстрой, жесткой схватки вповалку лежали налетчики. Кого догнали и убили, кто-то принял смерть храбро и достойно, но пощады не было никому. Начавшие жухнуть зеленые перья и выглядывающие из-под земли головки чеснока окрасились алым – но значительную часть крови в себя приняла рыхлая плодородная земля.

Под крики погибающих налетчиков Ястреб, бросив повод одному из всадников, двинулся к месту побоища.

Ястреб не без гордости смотрел на селян, что смогли так быстро изрубить мародеров. В том им помогли тяжелые, грубо сделанные, но смертоносные вужи.

Князь принял из рук одного из ополченцев незамысловатое оружие. У него было и остро заточенное острие и хищно торчащий массивный шип, которым можно было пробить и доспех налетчика, а при должной сноровке даже шлем. Прелесть его была в том, как не без доли превосходства сообщал Майсфельд, что при желании такие с помощью водяного молота можно отковать в довольно больших количествах.

- Пора выдвигаться – сказал князь, протягивая вуж обратно, но его владельца на прежнем месте уже не было – тот, присев на корточки, деловито менял свою соломенную шляпу на целехонький черепник с головы одного из рейдеров. – добыча ваша, что не можете надеть и раздать – грузить в возы. Но до темноты нужно собрать урожай – а на рассвете уходить и вам, следом за своими женами и детьми. Иначе… Останетесь тут с этим чесноком одни. - С этими словами князь подал знак своей