Отродье мрака - Rotten Apple

Спускаясь на Срединные ярусы, Арли свято верил, что его Пламя рассеет любую тьму.

ㅤ

Дурных знаков было немало. Незрячие коровы, стадами проходившие мимо Служителей, казались тощими и больными. Морщинистый погонщик, в каждой черте которого сквозило недоедание, не узнал Служителей, но милостиво их предостерёг.

— Что-то поселилось у того моста, — в ужасе шептал он. — То ли сильф зловредный, то ли что пострашнее… Караванщики торопят фургоны, минуя его. Я сам третьего дня стадо с той стороны гнал — так чуть вниз не бросился от страха…

Грегори и Джошуа обменялись мрачными взглядами. Адепты заволновались, но знали, что другого пути на Срединные ярусы нет, и Цвергов мост всё же придётся пересечь. Мужики любят сочинять басни, думали они. Наверняка это какой-нибудь заигравшийся дух, только и всего.

Но мост был всё ближе, а предчувствия становились мрачнее. Бывают иные случаи, когда страх сплачивает людей не хуже дружеских или любовных веяний. Не то законченное состояние, когда мы склонны вопить от ужаса, спасая свою жизнь, — но ощущение подкрадывающейся опасности, одинаково довлеющее над каждым. Во власти такого ощущения и оказались Служители, когда заметили, что вдалеке Вьющийся тракт врезается своим свечением во тьму.

Цвергов мост был живым подтверждением архитектурного гения цвергов. Сложенный из крепкого, потемневшего от времени камня, он нависал над глубоким мглистым ущельем, а его огромные опоры вырастали прямо из скальных утёсов и тонули в дымке, клубившейся далеко внизу. Вот уже много веков стучат по мосту колёса фургонов, что везут металл, шёлк и грибы со Срединных ярусов и древесину со свет-камнем с Верхних. Пожалуй, ни один человек не внёс такой лепты в тартарийскую торговлю, какую внесли цвергские зодчие сооружением этого долгоживущего гиганта.

Служители приблизились к оконечности моста. Грегори и Дормо зажгли в руках Пламя, осветив пространство перед собой на десяток футов — но то была лишь пятая доля всей длины строения. Вдоль ограждений стояли жаровни, однако теперь в них не отсвечивали ни Пламя, ни хальрумские свет-камни, ни даже угли.

Мост казался заброшенным, хотя не приходилось сомневаться, что перед Служителями было одно самых посещаемых мест Тартарии.

— Слугам держаться позади, — приказал Грегори. — Дормо, Росс, Бриттер — вы за моей спиной. Остальные следом.

Пошли медленно, скрупулёзно соблюдая заданный Грегори порядок. Обувь шаркала о камни древней мостовой, разнося по ущелью эхо; стучали колёса телег. Пару раз останавливались и начинали причитать свинокрысы, но слуги успокаивали их и подгоняли вперёд. Полпути было преодолено, и Арли уже начал корить себя за то, что поддался, как все, смутному волнению. Мост как мост, думал он, только чуть больше и чуть темнее остальных. Один, другой, третий шаг — и вот уже виден тоннель на той стороне ущелья, обещающий конец жуткому беспокойству и всякой возможной опасности.

Но на мосту кто-то стоял.

Очертания невысокого, но крепкого существа, изваянные из подвижной тени. Шевелящийся тлен, вырванный из небытия чёрной рукой пустоты. Его смолистая борода подрагивала на ветру, легко позвякивали звенья крошащейся от старости кольчуги. Голову венчала остроконечная корона, но то был не головной убор, а лишь продолжение черепа. Глаза отсутствовали, вместо них — две тёмные пропасти, столь же бездонные, как у Арли во сне.

Каждая живая душа, что была в тот миг на мосту, задержала дыхание. На мгновение ужас парализовал всех — и наставника, и матёрых адептов, — и мост висел над пропастью в безмолвии.

Тишину разбил хриплый глас наставника:

— Кто ты такой? Желаешь пересечь мост или ищешь боя?

Вопрос, лишённый смысла. Каждый из присутствующих знал, что явилось им, хотя если бы его спросили, не сумел бы дать чёткий ответ.

Прозвучавшая в ответ речь не была речью незнакомца. Это был говор пещер. Слова медленно грохотали в воздухе без помощи уст, как земля, трепещущая во время оползня.

ГНУСНЫЕ ОРМЫ. ЖАЛКИЕ ОРМЫ. ВАШИ ДНИ СОЧТЕНЫ, ПУСТЬ ВЫ ПОКА ДОЖИВАЕТЕ СВОЁ. НА ВАШЕЙ СТОРОНЕ БЫЛ ХЪЯРТБРАНД. НА МОЮ ВСТАЛ БРОНН. БРОСТЕНГАРД НЕ БУДЕТ ОБРУШЕН, Я СДЕЛАЮ ТАК, ЧТОБЫ РЕКИ НЕСЛИ ПО ТАРТАРИИ ВАШУ КРОВЬ ВМЕСТО ВОДЫ.

Служители попятились назад, но сохранили строй. Грегори и стоящие позади него адепты усилили Пламя в руках, увеличивая ослепительную черту света, отделявшую их от существа.

— Выходит, происходящее — твоих рук дело, тварь? — голос наставника дрожал от ярости. — Как хорошо, что ты перестал прятаться и наконец явил нам свой лик…

Существо даже не шелохнулось. Тени клубились и опадали вокруг него, то расползаясь по камням, то снова вплетаясь в его зыбкую плоть.

Грегори, Дормо и Росс уже сложили вместе ладони и создали меж ними мощнейшие пламенные шары. Они готовы были атаковать, но выжидали подходящей возможности.

ВЫ САМИ НАВЛЕКЛИ НА СЕБЯ СМЕРТЬ, ОРМЫ. НАВЛЕКЛИ, КОГДА ПРЕДАЛИ НАС И ПОДЧИНИЛИ СЕБЕ ХЪЯРТБРАНД И ФЛЕЙМОГЛОВ. НО Я ДО СИХ ПОР ЗДЕСЬ, Я НЕ ЗАБЫЛ ВАМ СТРАДАНИЙ МОЕГО НАРОДА. ВАШЕ ПРЕДАТЕЛЬСТВО БУДЕТ ОТПЛАЧЕНО КРОВЬЮ. ВАШИ ГОРОДА БУДУТ РАЗРУШЕНЫ, КАК БЫЛИ РАЗРУШЕНЫ НАШИ. НА ЭТОМ МОСТУ ЗАХЛЕБНЁТСЯ ВАШ ПОХОД ПРОТИВ МОЕГО ВОЗМЕЗДИЯ.

Грегори выбросил вперед руки.

— Ещё увидим! — прорычал он, обрушиваясь на противника.

Пламенный шар Грегори полетел в сторону врага, следом метнули пламенные шары Росс и Дормо. Ни один из них не достиг цели, ибо фигура в тот же миг растворилась в воздухе, струйками чёрного дыма проскользнула под ногами Служителей и проникла в их плотный строй.

Снаряды разбились о чёрный камень, расплёскивая по нему раскалённые частички Пламени. Коротко вскрикнул Росс — и сразу разлетелся на кровавые ошмётки, фонтаном взметнувшиеся во все стороны. Тень пронеслась возле Реда — и тот тоже перестал быть человеком, вмиг обернувшись кровавым месивом. Адепты в панике отшатнулись, а тень уже была сзади и рвала на куски ошеломлённых слуг.

— Пламя унять! — рявкнул Грегори, но овладеть положением было уже невозможно. Оглушительные вопли разлетались по ущелью. Арли хотел повернуться к телегам, но волна бегущих слуг и теснимых назад адептов толкнула его на кого-то из стоящих рядом. Вдруг тень снова выросла среди Служителей. Арли заготовил Пламя, но не смог сконцентрироваться на цели. Он заметил, как Дормо бросился к врагу с объятыми Пламенем кулаками, но кто-то из адептов неуклюже метнул снаряд, и тот завопил, охваченный жёлто-оранжевым светом, и с душераздирающим криком исчез за краем моста.

Бой неуклонно превращался в избиение. Противника невозможно было окружить; он не являл себя — и был повсюду, он не защищался — но оставался неуязвим в своём кошмарном натиске. То ли пресытившись кровью, то ли из обыкновенного желания продлить