Перекресток воронов - Анджей Сапковский

Геральт пожал плечами. Он не собирался выдавать префекту, где провел последнее время и чем занимался. А надо сказать, работы за это время было много.

После того что случилось первого мая, Геральт решил как можно быстрей и как можно дальше скрыться с места этого происшествия. Он отправился в Нижнюю Мархию, на берега Понтара. А там рынграф с трубкой и звание почетного королевского почтальона оказались как нельзя более кстати. Королевских почтарей, как выяснилось, отличала буквально железная солидарность. На каждой встреченной почтовой станции Геральта ждали поддержка и помощь. А поскольку ему нужно было на какое-то время замаскироваться, почтари Нижней Мархии без лишних просьб предложили Геральту работу. И последние три месяца Геральт служил эскортом для почтальонов, везущих наиболее ценные грузы.

Солидарностью, информированностью и надежной системой связи отличились также и краснолюдские банкиры. Когда сопровождающий почтальона Геральт появился в филиале банка семьи Бони, его ждало там сообщение от Тимура Вороноффа. Именно таким образом Геральт узнал об аресте Престона Хольта. И о заточении его в недоброй славы тюрьме Стурефорс, месте изоляции и каторжной работы в каменоломнях.

– Готов поспорить, – префект снова подкрутил усы, – что я знаю цель твоего прибытия. Но спорить мы не станем, ибо, как известно, из двух спорщиков один дурак, а второй подлец. Поэтому просто скажи, что привело тебя сюда, в Стурефорс. А уж я решу, позволю ли тебе выйти отсюда или останешься в тюрьме навсегда. Слушаю, говори.

Со двора, из-за зарешеченного окна, слышны были крики. И брань.

Те, кто приближался к тюрьме Стурефорс, первым делом, еще издали, видели Aedificium carceris, огромное здание, возвышающийся над низиной каменный блок. Чем это здание было раньше и для чего служило, не помнил никто. Подозревали, что в прошлом это был храм.

Подъезжающих ближе узкая дорога вела к расположенной в ущелье каменоломне. Здесь можно было присмотреться к команде ободранных и закованных в кандалы узников, раскалывающих молотами и кирками скальные блоки. Однако долго присматриваться было нельзя, проезжих заставляли быстро миновать каменоломню угрожающие окрики и еще более угрожающие физиономии охранников, конных арбалетчиков.

Дальше были высокий частокол и ворота с караулкой, где каждый прибывающий в Стурефорс обязан был отчитаться перед стражей о цели визита. Потом приходилось ждать разрешения на въезд. Как правило – очень долго.

От кордегардии дорога вела прямо в Aedificium, между двумя заборами, настолько высокими, чтобы даже с высоты седла невозможно было увидеть, что за ними находится. Знающим людям, однако же, было известно, что там стоят деревянные бараки, место отбывания наказания за легкие и средней тяжести преступления. Осужденные же за серьезные проступки сидели в каменных камерах главного здания. Здесь же размещались управление тюрьмы, казармы стражи и склады.

Суровое помещение, в которое его ввели, Геральту не понравилось. Не понравился ему подвешенный под потолком металлический крюк, назначение которого отгадать было нетрудно. А также то, что стул, на который ему велено было усесться, оказался привинченным к полу.

– Я жду, – поторопил Геральта Эстеван Трилло да Кунья. – Говори.

– Вы содержите здесь в заключении, – Геральт откашлялся, – Престона Хольта, ведьмака.

– То, кого мы здесь содержим, – сказал префект, когда стало ясно, что Геральт ничего больше не добавит, – это государственная тайна.

– Он находится под стражей за убийство чародея Артамона из Асгута.

– Это тоже государственная тайна.

– Хольт находится под стражей несправедливо. Он невиновен. Это не он убил чародея. Убил его я.

– Ты? В самом деле? А какой у тебя для этого будто бы имелся мотив?

– Артамон был автором того пасквиля, который в сто девяносто четвертом подстрекал толпу напасть на Каэр Морхен, нашу Цитадель…

– И это будто бы всё? Только поэтому?

– Он также планировал отравление Хольта. И убийство жриц из Эльсборга. Я должен был это предотвратить.

Эстеван Трилло да Кунья какое-то время молчал, постукивая пальцами о стоящую перед ним клепсидру[65]. Песок в клепсидре уже полностью высыпался вниз, но префект не переворачивал ее. Очевидно, ему не требовалось измерять, сколько времени прошло.

– Другими словами, – проговорил он наконец, – ты якобы убил человека за литературную деятельность и намерения. Поздравляю. Ты только что занял высокое место в моем личном списке идиотских мотивов. Но одновременно я должен буду огорчить тебя, молодой ведьмак по имени Геральт. Я тебе не верю. Твое признание не выглядит достоверным. Аудиенция окончена. Покинь Стурефорс.

– Я убил чародея. Могу это радикально доказать.

– Неужто? А радикально – это как?

– Могу точно описать, каким образом я его убил. Это должно было открыться во время вскрытия тела.

– Должно было, – согласно кивнул префект. – И в самом деле открылось.

– Я ударил его в гортань…

– В выступ гортани, известный медикам как promi-nentia laryngea, – прервав, закончил префект. – Но поскольку ты не хотел, чтобы он страдал, задыхаясь, то добил его ударом в шею, в сосцевидный отросток, что привело к разрыву позвоночной артерии. Так ведь?

Геральт умолк.

– Хольт подробно описал нам способ, которым он убил Артамона из Асгута, – бесстрастно продолжал префект. – А вскрытие трупа это подтвердило. А ты, ну что тут сказать, должен был знать, как убивает Хольт, ты знал его modus operandi. В достаточной степени для того, чтобы сейчас попытаться его спасти, принимая ответственность за преступление на себя. Грянем троекратное «ура» за достойное восхищения самопожертвование, мальчик, и доказательство преданности. Однако преданности ненужной. Твое признание, которое все равно не имеет силы доказательства, нам незачем не нужно, виновный у нас уже есть. Приговор оглашен, казнь состоится сегодня.

– Сегодня?

– Да, сегодня.

– Вы убьете невиновного!

– Не кричи. Престон Хольт, он же Рейндерт Призрак, сам сдался в руки властей. Добровольно и без принуждения признался в своей виновности. Или, точнее, в виновностях. Признался в убийстве Оттона Маргулиса, Кари Нурреда и Ремко Хвальбы, в чем, как тебе известно, я уже давно его подозревал. И признался также в убийстве Артамона из Асгута. Confessio est regina probationum, признание вины есть королева доказательств. Суд не мог иметь и не имел сомнений. Престон Хольт был осужден и приговорен, его ждет казнь. Закон и справедливость удовлетворены, больше нам ничего не нужно.

– Повторяю, это не Хольт убил Артамона, а я. Признаюсь. Значит, конфесио есть вагина и так далее. Арестуй меня и выпусти Хольта.

Эстеван Трилло да Кунья в молчании смотрел на него. Довольно долго.

– Закону, – сказал он наконец, – а точнее, генеральному инстигатору королевства Каэдвен и чародеям из Бан Арда нужна казнь настоящего ведьмака. Мастера, а не подмастерья. Одного приговора и одной казни