Абсолютная Власть. Трилогия - Александр Майерс

— Я действовал по закону, — парировал Наумов.

— Вы вообще не действовали. Даже когда я предоставил вам факты того, как наши противники нарушали правила ведения войны, — нисколько не смутился Филипп Евгеньевич.

— Каждое своё решение я могу аргументировать. И речь вовсе не об этом! — громогласно объявил директор, явно теряя терпение.

— А о чём же? — уточнил я.

— Во-первых, я от всей души советую вам не принимать титул. Во-вторых, есть причины, по котором сделать это невозможно.

— Наконец-то, — улыбнулся я. — А я уж подумал, что всё пройдёт слишком гладко. Выкладывайте, Яков Николаевич. Почему же это невозможно?

Директор стиснул челюсти. Он точно не рассчитывал, что беседа будет проходить в таком ключе. Наверняка надеялся по-отечески поговорить с юным наследником, немного припугнуть и добиться своего. Но вместо этого ему пришлось вести разговор так, как я этого захотел.

— Как вам известно, — свысока произнёс Наумов, — род Градовых внесён в Чёрный реестр по решению Совета Высших.

— Чёрный реестр — временная мера, а не приговор, — пожал плечами я. — Совет не имеет права отнимать титул.

— Да, но в вашем случае необходима процедура восстановления, которая потребует одобрения Совета, — директор краем глаза покосился на Базилевского.

Тот лишь фыркнул и сказал:

— Помилуйте, Яков Николаевич! Вы хотите меня оскорбить? Перед вами прямой потомок главы рода. Восстановление не требуется, это будет стандартное наследование.

— Владимир находился за границей, когда его отец погиб… — начал Наумов.

— Что не является препятствием для наследования! — перебил Филипп Евгеньевич. — Неужели вы забыли, кто я такой? Подобные уловки не сработают.

Ещё одна причина, по которой Яков Николаевич хотел поговорить со мной наедине — он прекрасно знал, насколько сильным юристом является Базилевский. Он рассчитывал, что сможет обвести меня вокруг пальца, нарисовав неодолимые трудности, но в присутствии Филиппа Евгеньевича это было невозможно.

Я бы в любом случае не поддался на уловки директора, но с помощью Базилевского было проще сразу поставить противника на место.

И всё-таки зачем ему это? Неужели граф Муратов любезно попросил, чтобы мне не позволили принять титул? Или это был кто-то другой?

Поняв, что прямой напор не работает, Яков Николаевич решил сменить тактику. На его лице вновь появился улыбка, он коротко рассмеялся и хлопнул себя по лбу:

— Действительно, вы правы! В последнее время столько работы, в голове настоящий сумбур. Прошу простить. Господа, давайте присядем, сколько можно говорить стоя? — Наумов указал на круглый столик у стены, вокруг которого располагались мягкие стулья. — Выпьем чаю и продолжим.

Неплохой манёвр. Сначала отступление, а затем — показное дружелюбие, призванное усыпить нашу бдительность. И конечно, за этим последует новая атака.

— Присядем, — согласился я и направился к столу.

— Олег Исаакович, велите подать чай, — обманчиво мягко попросил директор, быстро догоняя меня и стремясь сесть первым.

— Конечно, — глухо ответил Лапшин, который до этого не издал ни звука.

Он снял телефонную трубку и прокрутил диск, набирая номер из двух цифр.

— Таня, принеси чаю на три персоны. Того белого из Китая.

Положив трубку, Лапшин поднялся и одёрнул серый пиджак. Стоя он был ненамного выше, чем сидя.

— Не буду мешать вашей беседе, господа… — начал было он.

Базилевский перебил его, решительно направляясь к столу и доставая из портфеля стопку бумаг:

— Останьтесь, Олег Исаакович. Пожалуйста, проверьте все документы, которые нужны нам для оформления титула.

— Убедитесь, что там нет никаких ошибок, — произнёс Наумов.

Какой прозрачный намёк на то, что ошибки необходимо найти. Или директор действительно держит нас за дураков, или уже не хочет скрывать, что намерен помешать мне стать бароном.

Это и так было понятно, конечно. Но неписаные правила вежливости предполагали, что подобная борьба должна вестись не так открыто.

Уверенность в собственном авторитете сейчас играла против Наумова. Он рассчитывал, что сможет добиться цели, несмотря на явную незаконность своих действий.

Лапшин молча кивнул и сосредоточенно нахмурился, приступая к чтению документов. Базилевский сел рядом со мной, достал из портфеля маленькую щёточку и обмахнул свой пиджак.

— Итак, господа, — Яков Николаевич наклонился вперёд. — Я понимаю ваше стремление получить титул. Но вы должны знать, что тому есть препятствия.

— С одним мы уже разобрались, — холодно сказал мой юрист, убирая щётку. — Какие вы ещё для нас приготовили?

— Полно вам, Филипп Евгеньевич, — улыбнулся Наумов. — Такое чувство, что вы думаете, будто я специально стараюсь вам помешать.

— Что вы, господин директор, — произнёс я. — Уверен, что вы следуете только интересам закона и ничьим больше.

— Разве может действительный статский советник поступать иначе? — Наумов снова потрогал свой золотой значок.

Я дал понять, что прекрасно понимаю — кто-то за ним стоит. Но он сделал вид, будто не понял намёка и одновременно намекнул, что не стоит обвинять в подобном чиновника четвёртого ранга.

Наше состязание становилось всё интереснее. У меня в груди разгорелся огонь — такая словесная схватка будоражила не меньше, чем настоящий бой.

— Ваш младший брат Михаил, даже будучи в плену, формально остаётся претендентом на титул, — директор без прелюдий перешёл в наступление. — Без его письменного согласия передача титула противоречит статье тридцать четыре Свода законов о наследовании.

Базилевский вздохнул. Кажется, всё это начало его утомлять.

— Согласно пятой статье того же Свода, титул передаётся старшему сыну, если иное не указано в завещании, — сказал он.

Наумов вопросительно посмотрел на Лапшина. Тот испуганно глянул на нас поверх документа и проблеял:

— Да-а, дело в том, что Александр Петрович оставил завещание. Он зарегистрировал его за две недели до кончины.

— Барон не стал бы этого делать без моего участия, — Филипп Евгеньевич встал. — Покажите завещание.

— Вот, держите, — Олег Исаакович достал из ящика папку.

Базилевский взял её и открыл. На ходу читая завещание, вернулся за стол.

— Подделка, — хмыкнул он.

— Я бы попросил, Филипп Евгеньевич, — нахмурился директор. — В моём ведомстве не занимаются фальсификацией документов.

— Я же не сказал, что это вы его подделали, — как ни в чём не бывало ответил юрист. — Должно быть, досадная ошибка, невнимательность младших сотрудников… Один момент.

Он положил открытую папку на стол, при этом повернув её ко мне так, чтобы я мог прочитать. А сам полез искать что-то в портфеле.

Завещание было напечатано на пишущей машинке, что уже было подозрительно — ведь так не надо было даже подделывать почерк. Говорилось, что отец передаёт свой титул моему младшему брату Михаилу. Внизу стояли размашистая подпись и печать.

— Как видите, Александр Петрович назвал Михаила своим наследником, — сказал Наумов. — Однако он находится в