Кромешник. Том 2 - Dominik Wismurt

— Цыц, Петька, уймись! — прогремел зычный голос батюшки на всю округу, — Не умрёт больше никто. Я из-за вас пошёл на сделку с совестью, и вот… — указал на меня церковник, — Привёл ведьмака. Да не шарлатана какого-нибудь, а самого настоящего. Вдвоём мы быстро нечисть изведём, да болезных на ноги поставим., если, конечно, под ногами никто путаться не станет.

Петька же сделал пару шагов назад, уставившись на меня немигающим взглядом, затем икнул и перекрестился.

В очередной раз поморщился.

Вот спрашивается: чего он испугался?

Сам же хотел в город ехать на приём к ведьмаку, а как меня увидел, сразу чуть в штаны не наложил от страха.

Две бабы, находящиеся к нам ближе всех и слышавшие весь разговор, переглянулись, и тут же, перешёптываясь, поспешили убраться прочь. Наверняка через полчаса каждая собака в Перловке будет знать, что в деревню пожаловал ведьмак.

Как только жители скрылись с наших глаз, повернулся к церковнику.

— Не стоило раздавать таких обещаний, Григорий Фомич, — Откуда вы знаете, что больше никто не умрёт?

— Господь Бог не допустит, да и мы сделаем для этого всё возможное. Так ведь, Кромешник? — сурово посмотрел на меня батюшка, словно ожидая, что я пойду на попятную.

— Сделать-то — сделаем. А вот успеем ли?

— Значит, нужно поторопиться.

— Нет. Торопиться мы не будем, иначе можем что-нибудь упустить. Предположим, выловлю я одну Навью, а другая, почувствовав угрозу, скроется… Что тогда? Я уеду, а она опять начнет творить своё бесчинство. К тому же, ты сам говорил, что душ может быть несколько.

Церковник задумчиво поскрёб бороду.

— Твоя правда. А что тогда делать?

— Устроим ловушку. Мне нужно чтобы всех заболевших перетащили в одну избу. Даже тех, у кого лёгкое недомогание. Остальных — прочь. Сам останешься наблюдать. Только молитвы не читай и не освящай помещение, а то мне в нём будет тяжело находиться.

— А ты что?

— А я пока прогуляюсь вокруг деревни. Погляжу, что да как.

— Время только потеряешь, — проворчал Григорий Фомич.

— Может быть. Примерно часа через полтора вернусь. К этому времени, чтобы около избы ни одного постороннего не было. Мне необходимо по-тихому нанести руны на стены дома, запечатав Навий внутри, чтобы они не смогли выбраться, когда я займусь их отправкой за грань.

— Сделаю, только уж и ты, Кромешник, не оплошай.

— Постараюсь изо всех сил. Ах да, ещё кое-что, — уже направляясь в сторону околицы, повернулся к церковнику, — Я не лекарь, так что быстро поставить на ноги пострадавших не смогу.

— Это уже не твоя забота, — отмахнулся Григорий Фёдорович, — поправятся с Божьей помощью.

Спорить не стал. Я свою работу выполню, а дальше, пускай обычные врачи справляются. Могу, конечно, кого-то из ведьм в Перловку отправить, чтобы подлечили болезных, но сдаётся мне батюшка будет против.

Впрочем, если нет ничего критичного, организм сам справиться. Не быстро, но месяца через два, даже не вспомнят о своем временном недуге.

— Если кому станет хуже, звони, — предупредил батюшку.

Ещё по дороге в Перловку я продиктовал ему свой номер телефона, так, на всякий случай.

Григорий Фомич не ответил, но я понял, что он меня услышал.

Церковник бодрым шагом отправился выполнять поручение, и я издалека услышал его уверенный голос, отдающий команды местным жителям.

Не знаю, почему я решил выйти за территорию Перловки, меня словно что-то толкало вперёд.

Надо. Надо идти.

Своей чуйке я доверял, поэтому, не задумываясь, потопал в том направлении, куда вела меня интуиция.

Двигался не торопясь, в определённую сторону, даже под ноги не смотрел, сконцентрировавшись на своих ощущениях, и удаляясь всё дальше и дальше от деревни, а ведь хотел только побродить рядом.

Перловка осталась позади. Обернулся, едва различая покатые крыши изб.

Как назло, заморосил мелкий дождик, заставляя поёжиться и смахнуть с лица капли воды.

Впереди показалась высокая стена деревьев, и я направился в её сторону, чтобы потом пройтись вдоль края.

Внимательно прислушался к шелесту листьев, к тихому пению птиц, доносящемуся из глубины леса. Не тонкое место. Не граница Кромки. Обычный, ничем не примечательный ельник.

Шагнул под кроны деревьев, пробираясь глубже. Рубашка и брюки почти сразу пропиталась влагой.

Кусты цеплялись за одежду, но я не обращал на это внимания, сосредоточившись на своей цели.

Чуйка вела меня в глубину прилеска, туда, где деревья росли плотными рядами, а воздух становился более холодным и влажным.

— Ага, — кажется я на что-то наткнулся, — пробормотал себе под нос.

Ускорил шаг, сосредоточив всё внимание на земле, и выискивая любые несоответствия.

Что я искал?

Безымянную могилу, скрытое от внешнего взора захоронение.

И я нашёл.

Пока не был стопроцентно уверен, связано ли оно с происходящими нынче событиями в Перловке, но пройти мимо не смог.

Не зря же чуйка привела меня именно в это место.

Как таковой могилы здесь не было, но я отчётливо понимал, что в двух шагах от меня, под слоем сухих веток и невысоких кустов, на глубине чуть больше полутора метров, были погребены человеческие останки.

Хм-м, ещё одна грань моего дара? Раньше я ничего подобного почувствовать не мог. Впрочем, даже не пытался.

Присел, разгребая опавшую хвою, и положив ладони на землю, прислушался к ощущениям, почти сразу же уловив чёткие эманации смерти нескольких человек, причём, смерти насильственной.

А вот и те, кто, скорее всего, стали неприкаянными душами и сейчас мучили жителей деревни.

— Кто же вы такие? И как здесь оказались?

Ответов на этот вопрос у меня не было, но я знал, что скоро их получу.

Почувствовав в кармане вибрацию, достал телефон и посмотрел на экран. Церковник.

— Слушаю, Григорий Фомич.

— Кромешник, где тебя черти носят? — раздалось в ответ.

— Неважно. А что случилось?

— Возвращайся скорее. Лидке совсем плохо стало. Нужно что-то делать, а то умрет малая. Если не успеешь, так и знай, смерть семилетней девочки будет на твоей совести.

Выругался сквозь зубы.

— Иду, и это… Григорий, как хочешь, но удержи её любыми способами. Дай мне необходимое время.

— И как я это сделаю? — огрызнулся батюшка.

— Не знаю, псалмы свои читай, то есть, молитвы, силу свою ей передай, должна же она у тебя быть. Ты же не простой обыватель, а слуга Божий. Действуй.

— Но ты же сказал, что