Кромешник. Том 2 - Dominik Wismurt

— А то… Ходили, как не ходить, только толку никакого. Полностью здоровы. Ни давления, ни болячек хронических. Ничего. Да и резкая седина… Она ведь от страха только бывает. Ну и мои ощущения не спишешь со счёта. Прошелся по избам покойников, освятил. Всё честь — по чести. Если бы души были внутри, подействовало, но видимо отлучились куда-то, потому как сегодня ещё четверо жителей слегли. Вроде ничего не болит, но сил подняться не хватает. Вот и подумай, что может быть причиной?

— Мда, похоже, ты прав.

— Я всегда прав.

Усмехнулся. Не знаю, как в друге разы, но сейчас батюшка точно не ошибся. Все признаки на лицо.

— Скажи, а в деревне в ближайшее время никто не умирал?

— Ну почему же, Иван Федотов представился. Хороший был парень, а уж мастер какой Из говна конфетку сделает.

— И что с ним случилось?

— Несчастный случай. Придавило бревном. Дом решил перестроить, не повезло бедолаге.

— Так может это его душа у вас в деревне колобродит?

— Нет, — твёрдо произнёс батюшка, — Он верующим был, да и отпевание я проводил сам. Всё как положено. Кто-то другой людей губит. Наверняка из пришлых, и сдаётся мне, не один.

— Почему так решил?

— Не знаю, но чуйка меня редко подводит.

— Что же, разберёмся на месте. Жаль только, что в середине дня поехали. Лучше бы на ночь глядя.

— Тьфу на тебя! Ночь — бесовское время.

— Как раз то — что надо, но да ладно, сейчас тоже можно.

Днем Навьи менее активны. С одной стороны — для меня проще с ними сладить, с другой — в тёмное время суток они более разумны и контактны. Главное, не переборщить, пока буду отлавливать неприкаянные души. Они точно станут сопротивляться, а в связи с тем, что я получил сегодня новую порцию силы, могу потерять контроль и случайно их развоплотить. Придётся действовать очень осторожно.

Спустя полчаса езды по просёлочной дороге, по кочкам и буеракам, мы практически благополучно, за исключением моего отбитого зада, добрались до Перловки.

— Приехали, — констатировал церковник, — С чего начнём?

Глава 20

Честно говоря, я сам не представлял, с чего можно начать. Необходимо было пройтись по деревне и посмотреть своими глазами на происходящее. Может, тут ничего не было, и Григорию Фёдоровичу только показалось, что в смертях жителей деревни виноваты Навьи.

— Пойдёмте, прогуляемся, — предложил церковнику, на что тот задумчиво кивнул.

Воздух был пропитан запахами прелых листьев, дыма из печей и свежескошенной травы.

Тишина, нарушаемая лишь редким криком петуха или шорохом листвы, навевала покой. За забором: то — там, то — тут, мелькали фигуры местных жителей.

Вздохнул полной грудью и тут почувствовал ЭТО. Среди, казалось бы, безмятежного умиротворения, я отчетливо ощутил тонкие нити напряжения и страха, исходившие от местных обитателей.

Люди были напуганы. Уверен, что ещё и батюшка внес в их чувства свою лепту. Наверняка, разглагольствовал о душах, выпивающих жизнь односельчан.

— Скажи, Григорий Фомич, ты беседовал с прихожанами по поводу Навий? Давал им наставления?

— А как же, — кивнул в ответ батюшка, оглаживая свою длинную бороду и степенно вышагивая рядом со мной, — Не должны они находиться в неведении. Пришлось просветить малехо, чтобы не пугались, да глупостей не делали?

— Это каких глупостей?

— Так это… — замялся церковник, — Петька Симонов сразу смекнул, что дело нечисто и начал панику разводить. Мол, надобно в город ехать. Колдуна по объявлению нашел. Хотел к нему обращаться. Деньги стал с соседей собирать, чтобы, значит, заплатить бесовскому отродью.

— Кхм-м, кхм-м, — закашлялся демонстративно.

Григорий Фомич повернул голову и поморщился.

— Извиняться не буду, — буркнул недовольно, а затем махнул рукой, — Да и вряд ли в Чердыни настоящий ведьмак завёлся. Наверняка шарлатан обыкновенный, разводящий людей на деньги. Поэтому, собрал всех на центральной площади, освятил, молебен прочёл, да пообещал, что разберусь с нечистью, повадившейся губить безвинных людей.

Ага, а в итоге, нагнал ещё большего страху.

Не сомневаюсь, что мотивы батюшки были направлены на благо жителей деревни. Церковник хотел предупредить, дать понять, чтобы обитатели Перловки были осторожнее, внимательнее, бдительнее и не ударились в панику. Только вот эффект, похоже, оказался совершенно противоположным.

Нервозность так и витала в воздухе.

На меня поглядывали с опаской, даже не смотря на то — что я шёл рядом с батюшкой, и постоянно крестились. Это напрягало. Особенно неприятно стало, когда высокая дебелая баба осенила меня крестом.

Тьфу!

Такое чувство, словно под кожу забралось миллион червей, которые начали непрерывно копошиться.

Передёрнул плечами, пытаясь сбросить невыносимый зуд, растекшийся по всему телу.

Интересно, что произойдёт, если меня церковник перекрестит, а не простой невежда?

Даже знать не хочу. Наверняка, ничего хорошего. Умереть — не умру, а вот незабываемых ощущений отхвачу по самое не балуй.

Вывод, с церковью нужно дружить, а не воевать, или хотя бы найти точки соприкосновения и взаимовыгодно сотрудничать.

Григорий, живущий в глубинке, и так считает ведьмаков бесовским отродьем, но в силу того, что сталкивается с такими как я, довольно часто, вполне дружелюбен. Уверен, до тех пор, пока кто-то из нашей братии не перейдёт ему дорогу.

А вот что до остальных, тех — кто служит в крупных городах?

Сдается мне, что многие даже разговаривать не станут, а шарахнут благословением, обольют святой водой, приложат святым крестом, а при возможности — сожгут, чтобы уж наверняка.

Краем глаза заметил, как к нам бодрой, семенящей походкой приближался кособокий мужичонка в коричневом кафтане и потрёпанных брюках, скидывая на ходу перчатки, испачканные в навозе.

Почему в навозе?

Да потому — что запах от него стоял соответствующий.

— Чего тебе, Петька? — проворчал церковник, устало покачав головой, и едва заметно скривился, впрочем, тут же приняв благостное выражение лица.

— Не хорошо, Григорий Фомич! Ох, не хорошо! — немного пришепелявливая, произнес он, — Сколько дней прошло, а вы всё так и не решили проблему. Сегодня вон, Катька Митяева слегла, и Сенька Митрофанов встать с постели не может, и это… Лидка Клюева в бреду мечется.

— Ох, охрани Господь их души, — выдохнул церковник, на лбу которого моментально проступили морщины.

— Хватит уже! Наелись мы твоих обещаний, Григорий Фомич, — зло бросил Симонов, — Уже две неделю люди болеют, а ты бездействуешь. Хочешь, чтобы пол деревни вымерло? Людей до