Голос из Тьмы - Настя Полос

Игнар целовал ее?

Я резко отстранилась.

— Твоя подружка тебя ищет!

К горлу подкатил ком, и я, толкая его, выбежала из квартиры.

Глава 17

«…приговаривается к трем кругам наказания. Двадцать плетей остроконечного кнута. Еды и питья не давать двое суток. Раны не обрабатывать. Сжалившихся ждет то же наказание!»

Отрывок из приговора.

Игнар

Холодный воздух отрезвлял.

Вкус земного пойла все еще горчил. Инурийская выпивка намного мягче. И вкусней.

Разум блуждал, уносил мысли так далеко, что я не мог ухватиться хотя бы за одну. Сделав глубокий вдох, я постарался освободить разум.

Когда Теодора сбежала, я кинулся за ней, но меня остановила Кара.

— Куда ты? Может, поедем ко мне? Кажется, ты хотел этого. — Кара блаженно улыбнулась, растягивая красные пухлые губы и хлопая длинными ресницами.

— Я откажусь.

Кара продолжала стоять в полном недоумении. Еще бы. Весь вечер тело этой девушки так и льнуло к моему. Я надеялся, что она сможет избавить от зудящего, ноющего чувства внутри. Думал, она заменит ту, чей образ терзал по ночам. Не вышло.

Кара красива, но это не заставило меня по-настоящему ее захотеть. Я усмехнулся. Раньше мне было достаточно меньшего, а сейчас… Сейчас у Кары есть один решающий минус.

Это не она.

Когда Теодора прижалась к своему другу, и я увидел, как она смотрела на него — лишился разума. Чудовище, жившее во мне, выло, металось в клетке. Оно шептало, что Теодора могла смотреть так только на меня, касаться только меня, обнимать только меня. Я старался усмирить его, говорил, что она никогда не будет принадлежать нам… Но он не слушал. И тогда в момент слабости я поддался.

Алчный дракон освободился и принял игру.

Кара стала отличным способом привлечь Теодору. Я чувствовал неприязнь и досаду, но это не остановило меня. Я заставил эту девушку смеяться, трогать меня и флиртовать. Я не жалел комплиментов и взглядом. Гладил ее кожу. И ликовал, ловя взгляды Теодоры.

Но я понял, что игра кончилась не в мою пользу, когда подошел к Каре, а не к Теодоре во время какой-то забавы. Ее взгляд потух, и она больше не смотрела на меня.

Теодора не походила ни на одну девушку, Инуры, что я знал. Она не велась на сладкие фразы и флирт. Теодора слишком настоящая, чувствительная, слишком… слишком.

А я вновь и вновь повторяю те же ошибки.

Я желал быть ближе — в любой роли. Обещал себе продержаться, но каждый раз, стоило Теодоре подобраться, как я понимал, что не удержусь и совершу ошибку.

Но по-настоящему я проиграл, когда она вышла в середину комнаты со своим другом. Меня прошибло током, зверь зарычал. Даже Кара поймала момент перемены и отстранилась.

Я никогда не чувствовал себя хуже, чем когда его руки сжимались на ее талии.

Не мои.

Когда она обнимала его.

Не меня.

Когда она шептала ему свои тайны.

Не мне.

Я готов был отдать все, поклоняться любым богам, чтобы Теодора смотрела на меня так. Только на меня.

Жгучая ревность раскормила мое чудовище. Я не помнил, как подошел и забрал ее в свои руки. Тогда я еще не понимал, что свою игру вела и Теодора. Движения, взгляды, ее тело и дэволье платье были призваны уничтожить меня.

Я держался из последних сил, чтобы не схватить ее и не унести далеко, туда, где смогу показать, насколько она мне нужна. Глупо отрицать, что Теодора дорога мне лишь как Меках. С первой встречи это было нечто бо́льшим и значимым. С каждым днем наша связь становилась все сильней и глубже.

Наступил тот самый момент, когда я приготовился преступить сквозь страхи и сомнения, отпустить себя и дать волю желанию — появилась Кара.

Я заметил силуэт слева от меня и напрягся. Тело рефлекторно приготовилось нападать, мышцы натянулись, как струна. Оружие осталось дома, но мне оно и не нужно.

В нос ударил едва уловимый средь прочих запахов аромат. Лес и жасмин.

Теодора.

Я подошел чуть ближе и увидел ее, прислонившуюся к дереву, глядящую на звезды. Ветер трепал ее платье, и я пожалел, что мне нечем ее согреть. Лунный диск подчеркивал идеальные черты лица.

Я кашлянул в кулак, обозначая свое присутствие. Но наша связь и так дала ей знать, что это я.

Когда Теодора входила в комнату или находилась поблизости, я чувствовал ее так явно, будто все время безотрывно находился рядом. Внутри что-то натягивалось, иголками впиваясь в плоть.

Я прислонился плечом к дереву, находясь от нее в каких-то жалких десяти сантиметрах, но и они показались мне безграничной пропастью, которую я не мог преодолеть. Теодора молчала, давая мне рассмотреть ее профиль. Прямой нос, острые скулы, немного впалые щеки, а еще губы, что так манили.

Я отвернулся, сжимая кулаки. Моя судьба мне известна, пусть я ее не выбирал, но Велассия станет моей женой. С любой другой женщиной — как бы гадко это ни звучало — я мог бы развлечься, но не с Теодорой. Связь — истинная связь с ней — уничтожит меня. И ее. Я ничего не смогу дать взамен, кроме короткого промежутка любви и ласк.

А после этого… Существовать, как прежде, я не смогу.

— Красиво здесь, правда? — тихий внезапный вопрос утонул в отзвуках недалеких волн и шума качающихся платанов.

— Невероятно, — ответил я, не сводя с нее глаз. — Теодора, я хочу извиниться.

— Давай пройдемся по пляжу? Здесь недалеко.

— Но ведь холодно, — слабая попытка противостоять ей, вызвала лишь ухмылку на женском лице.

— Не страшно, я привыкла к холоду. Ты идешь?

Я никогда мог и не смогу отказать ей.

Мы медленно шли по узким дорожкам, подсвечиваемыми уличными фонарями. Ветер будто сжалился и только покачивал ветви. Нам встречались пары, что держались за руки, и я бросал на ладонь Теодоры тоскливые взгляды.

Такал, когда же это стало так важно для меня? Когда тот Игнар, что любил развлекаться и нежить красавиц на своих коленях — пропал?

Ответ пришел сразу, будто извне: когда Теодора открыла глаза и впервые сцепилась со мной взглядом.

— Я все же хотел бы извиниться.

— За что?

Мы медленно шли по дороге, до сих пор, сохраняя молчание.

— За все.

Теодора не ответила, но я услышал тихий смешок.

Наконец-то мы вышли к пляжу. Шторм успокоился, но все еще было холодно. Я