Загадка города Шахтар - Кира Календарова

и боялась, разбился от падения. Надя со вздохом вытащила осколки лица «отца города», куски плеч и расколовшуюся подставку. Когда-то на ней было выбито имя мужчины, но теперь буквы было не разобрать за множеством трещин.

– Вот черт, – вздохнула она и швырнула осколки обратно.

В коробке не было ничего похожего на записи, да и откуда им было там взяться – если бы они просто лежали среди вещей, Комитет нашел бы их еще три года назад. А если и правда нашли?..

«Нет, – помотала она головой, – архивариус не дал бы так легко отыскать свои секреты». Не зря он так тщательно запрятал подсказку.

– Под бронзовым отцом второе дно, – повторила она, рассматривая мраморный глаз. – Бронзового отца я нашла, но где второе дно?

Она вспомнила фотографию, на которой заметила бюст. Он стоял на деревянной полке, на которой теперь стояли награды кукольного театра. А что, если?

Со вздохом Надя встала и окинула коробку оценивающим взглядом. Она не сможет поднять такую тяжесть на верхнюю полку, а здесь ее точно заметят и найдут разбитый бюст. Осмотревшись в кладовке, она придумала, что делать. Попрятав осколки статуэтки по коробкам с декорациями, она взяла полегчавшую коробку и, поднатужившись, затолкала наверх, на старое место. Вытерев пот со лба, подвинула театральный реквизит, чтобы все стояло как было, и выключила свет. Отгоняя мысль о том, что она только что впустую потратила добрых полчаса, Надя заперла кладовку и вернулась в актовый зал.

Держась в стороне от окон, из которых лился свет фонарей, она забралась на темный помост. Здесь, в углу сцены, возвышался небольшой деревянный шкаф, в котором красиво стояли дипломы и грамоты в рамках, фотографии актеров с перчаточными куклами и команды шахматистов с медалями на шеях. Надя провела рукой по верхней полке, на которой три года назад стоял бюст «Бронзового Отца». Второе дно, о котором писал архивариус, должно было быть где-то здесь.

Она собрала кудри заколкой, чтобы не мешались, и, зажав фонарик в зубах, начала методично исследовать полки. В ход шли и ногти, и пилочка, и нож, но все полки были слишком тонкими, чтобы прятать еще одно отделение. Все, кроме самой нижней. Спереди ее закрывал филенчатый плинтус, а сверху стояли грамоты и кубки с областных состязаний. Надя внимательно осмотрела три отделения шкафа, навскидку измерила их ладонью. Одна часть казалась меньше других, да и в свете фонаря ее днище чуть заметно отличалось по цвету. Девушка положила фонарик на пол и один за другим вытащила кубки, расставляя их в том же порядке, как они стояли на полке. Ноги свело от неудобной позы, она вспотела в теплой зимней одежде, но не могла остановиться, даже чтобы расстегнуть куртку. Только не сейчас.

Освободив полку, она истыкала пилочкой все края и все-таки попала в угловой шов. Пилка провалилась куда-то вниз и уперлась в препятствие.

Надя триумфально сжала зубы и начала потихоньку расшатывать полку. Та поддавалась с трудом, но девушка все-таки справилась, и доска с хрустом накренилась. Аккуратно приподняв крашеную фанеру, Надя направила фонарик вглубь полки. Узкий кружок света выхватил пожелтевший запечатанный конверт и стопки тетрадей в твердом переплете, плотно уложенные под фальшивой полкой. Она взяла первую подвернувшуюся. Тонкие листы задрожали в трясущейся руке. Трепетно, словно записям было не десять, а сто десять лет, она открыла титульную страницу.

«Нашедшему просьба вернуть в библиотеку гор. Шахтара лично в руки главному архивариусу…»

Надя шумно выдохнула. Глубоко вдохнула. Из горла вырвался нервный смешок, затем еще один, и еще, и еще… Отсиженные ноги окончательно ослабели, и она повалилась на пол. По пустому зданию эхом покатился громкий девичий хохот.

Часть 8. Февраль

«Дорогой друг,

позволь мне так тебя называть, кем бы ты ни был. Кто я такой, ты, наверное, уже знаешь, раз читаешь это. Скорее всего, меня уже нет в живых, но когда-то я работал в Шахтаре архивариусом и изучал древнюю историю этого города. Не буду углубляться в подробности своей биографии и причины, которые подтолкнули меня к исследованиям. Хочу лишь, чтобы ты понял: легенды Черного хребта – это не сказки. Это его подлинная история.

Ты, наверное, мне не веришь. Но если ты живешь здесь достаточно давно, то уже столкнулся с необычными правилами, по которым живет город, и странными людьми, которые следят за соблюдением этих правил. Они называют себя „Комитетом по безопасности“. Жителям сказали, что Комитет контролирует работы в шахте, но никто не объяснил, за чем именно они наблюдают. Те, кто знает историю этих мест, думают, что их работа – оберегать город от таинственных сил, которые испокон веков царствовали в горах Черного хребта. В Комитет набирают только тех, кто родился в Шахтаре и впитал его законы с молоком матери. Поэтому меня в их ряды не взяли, но они все равно наблюдали за тем, как я изучаю город. Интересовались, задавали вопросы, даже предоставляли мне доступ в закрытые горные туннели. Я был уверен, что мы работаем вместе на благо всего Шахтара…

Так продолжалось много лет, и только сейчас я понимаю, что сам копал себе могилу. Однажды, так и не дождавшись разрешения, я сам наведался в старые туннели. Я собирался только изучить надписи на потолке одной пещеры, хотел понять, что за секреты скрывают эти горы… И я их понял. В тот день я вышел наружу совсем другим человеком. Горы выбрали меня, чтобы сохранить их тайну.

Но я был слишком наивен. Я рассказал о случившемся людям из Комитета, которым, как я думал, мог доверять. Не помню, какими точно словами, но я сказал, что раскрыл секреты Шахтара. Они превратно меня поняли и испугались уже за свои тайны. Тогда волшебство моей свободы развеялось. Сейчас я не могу связаться ни с кем из внешнего мира, а здесь, в Шахтаре, куда бы я ни пошел, я чувствую на себе их взгляды. Они требуют моих знаний. Они хотят узнать все о силе гор, чтобы управлять их детьми.

В этом их истинная цель! Научиться самим, против воли древних богов, создавать детей гор и использовать их как живые инструменты. Они не считают таких, как я, людьми. Мы для них – чудовища, такие же, как живущие в горах древние создания, и даже хуже, потому что выглядим как люди. В их глазах у нас два пути – быть использованными или уничтоженными.

Чтобы ты понял, насколько это ужасные люди, я напишу в паре строк о судьбе одного