Кортик: За честь и верность 2 - Сергей Благонравов

Первый медленно отложил документы, его пальцы нервно постукивали по столешнице.— Доказательства есть? — спросил он, пристально всматриваясь в моё лицо.

Я усмехнулся:— Только их разговор. Извините, запись не вёл. — В голосе прозвучала едкая насмешка. — Но вам, думаю, не составит труда докопаться до истины. Тем более теперь вы знаете, куда копать... и кого закапывать по результатам.

Тень промелькнула в его глазах — то ли неодобрение, то ли скрытое удовлетворение от моей дерзости.

— Раз в этом замешан Букреев, — я наклонился вперед, — мне лучше официально выйти из состава «Витязей». Как оформить выход и сохранить доспех?

Первый покачал головой:— Не горячись. Сначала докажем злой умысел Букреева, а потом решим насчёт твоего статуса. — Он откинулся на спинку стула. — Тебя и так никто не ждёт в штабе. Ты последние месяцы живёшь, как кот на самовыгуле.

— Тогда что мне делать?

— Погуляй до вечера, не отсвечивай. — Он провёл рукой по подбородку. — Я позвоню и скажу, как действовать дальше. Ещё что-то важное?

Я задержал дыхание на секунду:— Меня заказали. Княгиня Дубова дала согласие Джеймсу. Не знаю, как она это провернёт, но покушение будет.

Его пальцы резко сжались вокруг стакана.— Замечательно. — Голос стал ледяным. — Мои люди следили, чтобы за тобой не было хвоста, но такие вещи надо сообщать сразу.

Он резко поднялся:— Исчезни из города. Выключи телефон до девяти. Включишь — получишь инструкции. Всё, беседа окончена.

Не попрощавшись, он вышел, оставив меня с недопитым кофе.

Я заказал ещё одну чашку и круассан, глядя в окно. Где спрятаться так, чтобы меня гарантированно не нашли?

Я перебирал варианты укрытий, один нелепее другого. Зарыться в землю, как последний трус? Спуститься в канализацию, дыша спёртым воздухом среди крысиного помёта? Отправиться в лес, под ледяной декабрьский дождь? Нет, всё это было слишком предсказуемо, слишком по-дилетантски. Вместо этого я развернул на коленке потрёпанную карту трамвайных маршрутов и провёл пальцем по переплетению синих и красных линий.

План родился сам собой.

Трамвай №3, затем пересадка на №7, потом — петляющий по окраинам №12. Остановки в неприметных кофейнях, где бариста даже не запомнят лицо. Хочешь стать невидимкой — растворяйся в толпе, двигайся с её ритмом, дыши её дыханием.

Я вошёл в вагон, едва не поскользнувшись на обледеневшей ступеньке. Внутри пахло мокрой шерстью и металлом. Старушка в помятом платке косилась на меня, прижимая к груди авоську с запотевшими банками. Двое подростков в наушниках перебрасывались односложными фразами, их дыхание оставляло мутные следы на стёклах. Я пристроился у окна, наблюдая, как снежная крупа бьётся в стекло, а город проплывает за ним — витрины, подъезды, лица, мелькающие и исчезающие.

Никто не обратил бы внимания на парня в чёрной куртке, время от времени поглядывающего в телефон.

Ровно в девять вечера экран вспыхнул. Одно сообщение: «Северная промзона. Склад №14. Час.»

На следующей остановке я вышел, влился в поток людей, пересёк площадь, где неоновая реклама светила слишком ярко, слишком нарочито. Такси ждало у обочины, водитель даже не поднял глаз, когда я назвал адрес.

Охранник на входе лишь мельком взглянул на меня, сверил что-то на экране и молча пропустил, даже не задав вопросов. Видимо, моё фото уже было в их базе.

Я вошёл внутрь. Узкий коридор привёл к миниатюрному КПП, где дежурный так же без лишних слов махнул рукой, разрешая пройти дальше.

Склад оказался огромным, с высокими потолками, заставленными ящиками и техникой. В центре стояли несколько внедорожников с затемнёнными стёклами, а вокруг, на ящиках и поддонах, расположились мужчины. Их было человек пятьдесят — все с суровыми, обветренными лицами, многим явно за сорок, а то и за пятьдесят. Седые виски, глубокие морщины у глаз, но при этом — прямая спина и собранный взгляд.

Одни были в доспехах, похожих на мой, другие — в камуфляже, но всех их объединяло одно: это были опытные воины, прошедшие через огонь и воду.

В стороне стоял Артёмьев, а рядом с ним — трое молодых парней в штатском. Я подошёл, кивнул.

— Казимир Витальевич, какой план?

Артёмьев хмуро улыбнулся:— Ты, конечно, уже прокачанный боец, Пётр, но сегодня будешь в тылу. Наблюдай.

Он ткнул пальцем в сторону групп:— Сначала пойдёт спецгруппа от Первого. Потом наша спецура — те, что в камуфляже. Затем я со своей командой. А ты — после нас, на всякий случай.

— То есть мы задерживаем Букреева? — уточнил я.

— Да. Сейчас его нет дома. Ждём отмашку и выдвигаемся.

Я оглядел склад ещё раз. В воздухе витало напряжение — все понимали, что сегодняшняя операция может обернуться чем угодно.

Внезапно все замолчали - на экране у оператора связи замигала красная точка. Голос в наушниках произнёс: "Объект в движении. Группам на выход."

Металлические двери склада медленно распахнулись, впуская ледяной ночной воздух. Последнее, что я услышал перед тем, как двинуться к машине - тихий щелчок снятого с предохранителя пистолета за моей спиной.

Мы скользили по ночному городу, как тени, машины двигались без включённых фар, полагаясь только на приборы ночного видения. Холодный декабрьский воздух струился через приоткрытые окна, смешиваясь с запахом оружейной смазки и напряжённым дыханием бойцов.

— Куда мы едем? — спросил я, чувствуя, как доспех натягивается на плечах, реагируя на моё волнение.

Артёмьев повернулся, и в тусклом свете приборной панели я увидел его кривую усмешку:— К любовнице генерала.

Он заметил моё удивление и добавил, пытаясь разрядить обстановку:— Да, я тоже был в шоке. Видимо, возраст — любви не помеха. Хотя в нашем случае — скорее помеха здравому смыслу.

Когда колонна остановилась, перед нами предстал уютный розовый домик, выглядевший так, будто его перенесли сюда прямо со страниц сказки. Аккуратные ставни, резное крыльцо, клумбы, укрытые снегом — явно недавняя постройка, сделанная на заказ для кого-то очень богатого и.. романтичного.

Картина, которая развернулась дальше, была одновременно абсурдной и пугающей: брутальные спецназовцы в полной экипировке, с автоматами и штурмовыми щитами, осторожно окружали этот кукольный домик. Это напоминало нападение взрослых медведей на детскую песочницу — нелепо, но смертельно опасно.

Тишину ночи разрезал приглушенный шепот команд. Бойцы, замершие в темноте, синхронно проверяли оборудование - последние щелчки затворов, подтягивание ремней, проверка связи. В ушах зашипел радиоголос:

"Группа "Альфа" - вход через террасу. "Бета" - тыльные окна. "Омега" - резерв у фонтана."