Богатырь и Звезда Сварога: Быль 2 - Александр Дубоносов

— Ноги у него не дошли! — Рознег нахмурил брови и распушил заметно поседевшие усы. — Как только тебя Ядвига на них поставила, должен был наперво передо мной отчитаться о прибытии, а потом уже расхаживать где ни попадя! Чего так на меня вытаращился? Я же сказал, что всё обо всех знаю! Забота у меня такая, иначе порядку тут никакого не будет! Ну, докладывай, куда твоё княжеское гузно так несётся, что по сторонам ничего не видит?!

— Дела. — холодно ответил Яромир. — Ты меня, старшина, конечно, извини, но я спешу. Как закончу, так сразу к тебе…

Яромир уже отвернулся, как Рознег одернул его за рукав:

— Так тут и ни одно дело без меня не делается. — старшина вплотную подошёл к Яромиру, схватил его за ворот, подтянул к себе и понизил голос. — Что думаешь, столько кругов от вас ни слуху ни духу и я тебя сейчас вот так вот просто отпущу? Нет уж, братец, либо ты сейчас мне всё выложишь, либо можешь выметаться из моей деревни и не оглядываться!

— Ты бы руку-то отпустил, — Яромир так сжал предплечье старшины, что его кисть побелела и он поспешил разжать хватку. — Я уже не тот сопляк, которого можно было во всё носом тыкать, но и ссоры с тобой тоже не ищу, начальник.

— Погляди на него! — удивленный Рознег сделал пару шагов назад, разминая затекшую руку, и оценивающе посмотрел на Яромира. — Умеют же в гридне настоящих мужиков делать! Теперь даже слово своё имеешь?! Это хорошо, хорошо! Будет с тебя толк. Ты только не забывайся: в деревне всё ещё я закон и с кнутом обращаться не разучился, — так что лишний раз не балуй! Спуску не дам!

Старшина улыбнулся и протянул Яромиру руку.

Тот тяжело выдохнул и ответил тем же.

— На самом деле я рад видеть тебя живым и в здравии! — Рознег легко похлопал Яромира по плечу. — Видать, боги услыхали наши мольбы и хоть кого-то прислали! Ты к нам насовсем али так…?

— Время покажет. — Яромир неуверенно пожал плечами.

— Ну, покуда ты здесь, то дело к тебе будет. Правда, о нём не прилюдно… Разговор, что ни на есть — сурьёзный! Ты куда топал?

— С Гривой потолковать нужно.

— Грива, Грива…, - задумчиво протянул Рознег, смочил пальцы слюной и разгладил топорщащиеся усы. — Пойдём, провожу тебя. Вдруг опять где заплутаешь?!

Старшина осторожно подтолкнул Яромира в плечо, и они вместе направились в сторону дома старого охотника.

Рознег рассказывал Яромиру о засухе, пьянстве, повсеместном разгильдяйстве и нарастающем недовольстве местных жителей тем, как заправляет делами Добромил, пока они не прошли крайний из деревенских домов, где старшина оборвался на полуслове и замедлил шаг:

— Теперь лишних ушей точно не будет. Можно открыто говорить. — только что бывший веселым и задорным старшина заметно помрачнел. — Скажи мне, богатырь, где тебя носило столько времени?

— То тут, то там…, - Яромир бросил на старшину такой взгляд, по которому тот сразу понял, что и за один вечер обо всём было не рассказать. — Ермола же тебе всё растрепал.

— То — Ермола, а это — ты! Разве старик не рассказывал, что ты славных кровей будешь?

— Откуда бы…

— И то верно. — усмехнулся Рознег. — Старый умел хранить секреты, а их у него — целая телега! И как тебе жизнь княжеская?

— Игорь с первого дня определил меня в гридню, да и мне там было хорошо, — Яромир ностальгически посмотрел на пасмурное небо. — Как в своей тарелке. Воевода Рознег стал мне своего рода отцом, а все эти пиры, подпалатные козни, охота, власть — не по мне…

— Рознег… Знавал я твоего воеводу, в десятке подо мной ходил у Черноводья. Одаренный был не по годам! Не удивлён, что он так высоко взлетел… Ратная служба полна очарования, только для того, кому это дано богами! Вот, посмотри на меня: уже давным-давно как закончил нести дозор, а всё еще не могу сидеть на месте, как другие старики, а ведь за последние пару кругов я стал самым настоящим стариком. — Рознег похлопал себя по отпущенному пивному животу. — Но силушки в руках не поубавилось. Любого в деревне пополам переломлю! Поэтому меня все ещё слушаются, уважают и побаиваются. От этого всё ещё в Трёх дубах и стоит порядок! Кто бы подумал, что именно ты окажешься сыном Ярослава Светлого?! Ох, старик, ох и хитрец…! Чего тебе в гридне не сиделось, раз так любо было?

— Скажем: не сошлись взглядами… — Яромир тяжело выдохнул и отвел взгляд в сторону.

— С твоим-то нравом — не удивительно. — Рознег потрепал Яромира по плечу. — Я так погляжу, облюбовала тебя наша Ядвига, как курица-наседка над тобой порхает, блюдут! Как тебе? Скажи, хороша ж чертовка?!

— Старшина, — резко перебил его Яромир. — ты же явно не о красотах бабских со мной потолковать хотел? Давай на чистоту!

— От, мозговитый какой. У нас таких больно вумных мужиков мало осталось… Старик был, да и тот сгинул…

— Чего-то ты темнишь?

— Да чего, чего — околесица тут у нас какая-то несусветная творится…, а я же за людей радею. Понимаешь? Сейчас такое время, когда людей нужно в ежовых рукавицах держать, что бы все сплочёнными были, а не смуту наводить!

— Ты сейчас про то, что Патша сделал?

— Ох, Ермола… Только никто ничего в деревне толком не знает, и старик твой с концами пропал! У меня уже вон, — старшина указал на несколько оставшихся седых волосков на облысевшей голове. — от переживания все волосы повысыпались!

— Ермола сказал, что ты от всей деревни правду утаиваешь.

— Так как тут не утаивать?! Это же всё по вашей части! Ты только не дергайся и не осуждай раньше времени! Тайну тебе открою, а коли кому разболтаешь — выпорю, понял?!

Яромир улыбнулся и утвердительно кивнул.

— Грива с сыновьями — самые что ни на есть настоящие волколаки.

— Удивил, так удивил! — ехидно протянул Яромир. — И давно ты знаешь?

— С того момента, как Грива поселился в наших краях.

От неожиданной вести Яромир остановился:

— И ты, так радеющий за порядок, зная это, разрешил им своевольно разгуливать по деревне?! Зная, что у тебя среди женщин и детей бродят три хладнокровных неконтролируемых зверя, ты продолжал спокойно спать по ночам!?

— Да, да, да! Только не спеши меня корить! — Рознег махнул на Яромира рукой. — Я и правда тогда провёл множество бессонных ночей, и ничего бы не сталось, если бы не твой старик… Множество зим назад он взял с Гривы кровавую клятву и сам, своей собственной бородой за них поручился. Старик настоял на