Самый опасный человек Японии - Александр Накул

рестлера задержали за совместное распитие спиртного в одном автомобиле. Тут уж публику было не успокоить! Поклонники готовы простить смену роли — но не готовы простить то, что рестлер выходит из роли за пределами ринга.

— И какую же роль ты предлагаешь нам сыграть?

— Всё очень просто. Вот мы все ищем сейчас дух героических предков. Но каждый настоящий самурай — он не совсем самурай, потому что сам наш мир не очень совершенен. По-настоящему безупречного самурая может изобразить только актёр. Даже смерть в его исполнении будет яркой и впечатляющей — потому что ненастоящей. И в этом состоит великая разгадка. Мы не можем проявить суть, пока мы играем всерьёз — ведь на нас давит привычка, обычай, представление о пристойном и непристойном. Но если мы скажем, что всё было понарошку, что мы просто были обмануты — то станет не важно, зло или добро мы творили, это будет просто вопросом имиджа, вопросом образа, который хочет от рестлера менеджер. Югэн должен быть прикрыт кейфебом — только тогда он проявится. И только так мы можем дать проявиться нашей подлинной сути — а не будем пытаться её переизобрести так, чтобы и жизнь за господина отдать, и прожить её долго и счастливо. Только ненастоящий непобедим. Как было сказано в одной древней книге — прошу прощения, я так и не нашёл источник цитаты, — свирепому тигру не за что ухватить его зубами, жестокому воину — некуда вонзить оружие.

Часть 4. У девочек

Часть 4. У девочек

22. Победа над С.

Чернила на гамашах наконец-то высохли, и теперь казалось, что написанные на них иероглифы были нанесены ещё на фабрике.

Прочесть написанное было, однако, непросто. В современном японском языке эти иероглифы больше не употреблялись. К тому же это была не просто надпись, а печать.

Кимитакэ расправил гамаши, аккуратно свернул их и положил в портфель.

Как обычно это и бывало, очередная каллиграфическая работа заняла намного больше времени, чем он думал. За окном уже вечерело, а значит, настало время идти выполнять задания гейши.

Кимитакэ не знал, какое задание получили другие. Он не знал даже, что с ним будет, если он не справится или даже его поймает охрана.

Скорее всего, ничего. Его просто поднимут на смех. Не станут же исключать за подобное из школы разведчиков, — особенно такого перспективного ученика, как он.

Так он думал во время работы. А пока сохли чернила, набрёл, наконец, на очевидный вывод.

Это надо попробовать. Просто потому что такие испытания просто так не дают.

А испытание было таким: как оказалось, школа для девочек тоже существует. И она расположена как раз по ту сторону горки, что возвышается над домом бывшего хозяина поместья.

Это даже ближе, чем было в Токио. Хотя, если задуматься, то она и не могла располагаться слишком далеко. Наверняка многие учителя преподают и в той, и в другой школе. И к тому же обе школы снабжают через одну и ту же железнодорожную станцию.

Нужно было исполнить мечту любого мальчишки в условиях раздельного обучения: перебраться на женскую половину и успешно вернуться обратно.

На улицах посёлка было безлюдно. Кое-где копались на огородах местные жители, а возле школы ему повстречался потомок легендарного барона. Тот по случаю трудовой мобилизации тащил какие-то мешки и выглядел очень серьёзно. Даже если гейша дала ему похожее задание, потомок барона явно не собирался выполнять его сегодня.

Судя по тому, что для каждого задания полагался отдельный конверт, они всё-таки для разных учеников задания были разные. Хотя Кимитакэ, если говорить начистоту, совершенно был не против повстречать на той стороне кого-нибудь из новых одноклассников. Когда вас несколько, тяжело выбираться — но намного легче убегать.

Подниматься к особняку было почему-то очень весело. Всё-таки это был самый примечательный дом во всей деревне. К тому же Кимитакэ ещё ни разу не видел этого места вблизи.

«И всё-таки нельзя забывать про самое главное, — напомнил он себе, прислушиваясь к звонким камешкам, которыми была вымощена дорога к особняку. — Про то, что рассказала гейша помимо своего задания».

Про человека, которого называют Курортником. Для школы это было не особенно важно. Но это было очень важно для него самого.

Возле дороги изгибался ствол японского можжевелового дерева. На столе было написано белой краской, без применения магии и не особенно умело. Но всё равно надпись казалась значительной. Она гласила:

Здание комендатуры.

Посторонним вход воспрещён.

Головокружительный аромат можжевельника навёл Кимитакэ и на другие мысли. Очень уж странно их учили в разведывательной школе. И учителя здесь были непонятные, и педагогические методы профессора Окавы Сюмэя внушали некоторые сомнения. К тому же они так и не приступили к иностранным языкам, хотя для этого школа вроде бы и создавалась. Потому что с иностранными языками в Японии и правда был позор. Для деятеля европейской культуры было вполне нормально знать с десяток языков старой Европы, а среди японцев пока не появилось даже ни одного настоящего полиглота. Теперешние деятели культуры, особенно из числа пролетарских поэтов, могли не знать даже классического литературного языка. Смогут ли такие разведать, что замышляют европейцы против великой Японии?

С другой стороны, учёба ещё только началась. И, возможно, она должна была подготовить разведчика к встрече с любой неожиданностью и к работе в самых непонятных обстоятельствах. Не в этом ли суть любого шпионажа? Притворяясь совершенно обычным и неотёсанным, проникать в тончайшие предметы и видеть то, что недоступно для взора других?

На всякий случай он обошёл особняк по дуге, невольно залюбовавшись, однако, старинной деревенской архитектурой. Всё-таки распоряжение есть распоряжение. А в самом этом здании сейчас нет ничего такого, что помогло бы ему справиться с заданием. А вот проблем от слишком ретивой охраны получить можно запросто.

Теперь Кимитакэ взбирался по холму, поросшему великолепными красными соснами. Перевалил на ту сторону и увидел ещё одну деревеньку, которая смотрела на собственное отражение на глади вытянутого озерка.

И справа, и слева озеро уже перегородили квадратами и засадили рисом. Но центральную часть оставили. Возможно, там разводили рыбу, а может, просто