Во имя грядущего - Светлана Подклетнова

что его никто не преследует, он быстрым шагом подошёл к заветной двери и толкнул её, ожидая увидеть за ней кого-нибудь из хранителей. Но за дверью было пусто. Знакомыми коридорами Арон прошёл к выходу из храма. Все взрослые вокруг были заняты и сновали туда-сюда. Около выхода никого не было, и мальчик легко выскользнул незамеченным. Следующим его шагом было так пройти мимо охраны стен, чтобы охранники его не узрели. Арон знал, что охрана в основном смотрела на тех, кто входит, поэтому попросту вышел из ворот и пошёл в сторону гор, где виднелось ближайшее поселенье. Мальчику показалось странным, что его затея удалась, ведь обычно его быстро узнавали. Но сегодня охрана словно была не в себе. Они просто не обратили на него внимания! Впрочем, он ведь хотел именно этого.

Камни, которыми была вымощена дорога, были настолько плоскими и так хорошо прилегали друг к другу, что идти было очень легко, так легко, как будто Арон шёл по полу коридоров замка. Ветра не было, насекомые никогда не донимали его, хотя многие, с кем он был знаком, часто на это жаловались. Птицы пели где-то вдалеке. Мальчика всегда потешало то, что птицы очень пугались, когда он приближался к ним. Вокруг него словно образовывалась область, свободное от насекомых, птиц и зверей. Сейчас он быстрым ровным шагом преодолевал большое пространство от храма хранителей к ближайшему поселению. Арон редко уставал, а когда всё же усталость брала своё, мальчик просто ложился спать. Он любил комфорт, но мог уснуть и в углублении под лестницей, где часто прятался, когда не хотел видеть никого вокруг. На свежем воздухе он никогда не спал, но, скорее всего, свободно заснул бы и здесь, под открытым небом, тем более что погода была на редкость великолепной. Мягкие белоснежные полупрозрачные перистые облака затянули проблёскивающее в их просветах нежно-голубое небо, отчего солнце не раздражало глаз, всё же ярко освещая согреваемую дневным светилом землю.

Арон увидел указатель, на котором было выгравировано слово «Ижель». Именно так называлось поселение, куда он сейчас направлялся. Читать он научился давно, он даже не помнил, что он освоил вперёд – чтение или речь. Скорее всего, всё разом. Сейчас, несмотря на свой очень юный возраст, Арон читал практически бегло. Зачастую играющие с ним хранители поражались его не по-детски здравому смыслу. Арон не считал необходимым сообщать им о том, что в памяти его часто возникали видения чужой жизни так, как будто это была жизнь его. Он не говорил, что чувствовал себя намного старше каждого из них, что память его хранила сведения о событиях, произошедших задолго не только до его рождения, но и до рождения старейшего из хранителей. Арону было выгодно, чтобы его считали шаловливым ребёнком, его организм требовал, чтобы вёл он себя, как дитя. Но сконцентрировавшись, мальчик чувствовал себя более мудрым и взрослым, чем каждый из находящихся подле него. Знания, наследуемые им по праву рождения или по какому-то другому праву, не отягощали его. Они словно были рядом, проявляясь по необходимости, тогда, когда ему требовалось решить какую-либо задачу, возникающую в его жизни. В остальное время он был маленьким мальчиком, несколько более развитым, чем другие дети. Он не задавался вопросом, почему он такой. Просто он был таким, он родился таким, так должно быть, и всё! У него не было желания, как у многих, кого он знал, быть таким же, как все. Он просто старался скрывать свою непохожесть от других, чтобы ещё более не пугать их. А то, что люди боялись его, он ощущал с тех самых пор, как стал осознавать происходящее вокруг. Итак, Арон, имея слабое, как у обычного ребёнка, тело, каким-то непостижимым образом был разумнее многих из тех, кто считал себя мудрецами.

Сейчас мальчик шёл, просто наслаждаясь тем, что было подле него – небом, облаками, травой, цветами, редко растущими вдоль дороги рядами деревьев. Дойдя до разветвления дороги и увидев повозку с сеном, мальчик остановился, внезапно сообразив, что тот, кто правит этой повозкой, обязательно догонит маленького мальчика, идущего в одиночестве в безлюдном месте. Раньше ему это не приходило в голову, но сейчас он понял, что иначе и быть не могло. Именно так, спонтанно к нему приходили те знания и опыт, которые хранились в его разуме. Возникла необходимость, и он уже знал, как поступить.

Повозка подъехала к одиноко стоящему на дороге мальчику и затормозила. Возчик соскочил с козел и подошёл к ребёнку. Внезапно на секунду в глазах мужчины промелькнул ужас. Интуитивно он хотел отпрянуть, обогнуть, уйти, оставив мальчика одного на этой длинной дороге, путь до конца которой занял бы ни один день даже у взрослого человека. Но устыдившись внезапно возникшего страха перед маленьким ребёнком и подумав, что, скорее всего, этот страх вызван богатым одеянием мальчика, возница подошёл к Арону и, улыбнувшись, спросил:

– Ты чей такой?

Ничего не ответив, Арон поднял на мужчину большие карие глаза, ощущая внутри себя страх этого человека и не желая пугать его ещё больше. Арон ещё не понял, что именно вызывает страх, но страх – это первое чувство, которое испытывает любой человек, как только приблизится к нему достаточно для того, чтобы инстинкт самосохранения захлестнул его.

– Я еду в Кизлирь, – сообщил мальчику мужчина. – Ты ведь не из тех мест?

Внезапно в голове ребёнка возник образ маленькой деревушки, находящихся ближе других к Ущелью Миров. Он почувствовал, что идти ему нужно именно туда и кивнул, произнеся:

– Мне надо в Кизлирь.

– У тебя там кто-нибудь есть? – возница улыбался. – Мама, папа, слуга?

– Слуга! – мальчик улыбнулся в ответ и почувствовал, как страх покинул его собеседника. Это было чем-то новым. Его положительные эмоции уничтожают страх. Так вот почему хранители не настолько сильно пугаются при взгляде на него! В храме Арон почти всегда смеялся. Стараясь сохранить весёлое настроение, чтобы отвлечь возницу от воспоминаний о первом впечатлении от встреченного ребёнка, Арон протянул мужчине руку.

Тот залез на козлы, подтянул за собой мальчика и посадил рядом.

– Как звать тебя? – спросил возница, как только лошадь тронулась.

– Арон.

Возница задумался.

– Я знаю имена всех детей богачей нашего края, но не слышал о твоём.

– Я не из Кизлири, – Арон не видел смысла скрывать правду о себе. Скорее всего, монахи не потрудились рассказать всему миру о его существовании, иначе новый попутчик мальчика знал бы, с кем разговаривает. Арон был уверен, что, если ему кланяется сам Верховный Жрец, значит, на это должны быть причины.

– А