Королевская судьба - Морган Хауэлл

Устроившись на ночлег, Зна-ят отвел ее в сторону.

– Я почуял твой гнев, когда заговорил тот вашавоки. Что он сказал?

– Слова без смысла. Вашавоки называют их «ложью».

– По-моему, эта «ложь» – плащ, – сказал Зна-ят. – Он призван скрывать смысл.

– Ты прав, – сказала Дар. – Но лишь немногие уркзиммути понимают это. У праматери вашавоки были комнаты для нас во дворце, но ее вашавоки сказал, что это не так.

– Значит, он говорил «ложь». И все же ты видела под этим плащом.

– Хай. Великая Мать вашавоки не принимает нас, но хочет, чтобы мы думали, что принимает.

– Отсюда и твой гнев.

– Я думаю, она боится нас, потому что Ба Сими советует ей «ложь». Возможно, я смогу заставить ее понять это.

– Думаю, это будет непросто, – сказала Зна-ят. – Каждый раз, когда я охранял ее, я чувствовала страх. Даже до прихода Ба Сими.

– Но я должна попытаться. Не все вашавоки жестоки.

Зна-ят ничего не ответил, но подумал: «Большинство – да».

***

Когда женщины принесли в казарму еду, Дар подала ее. Единственное блюдо состояло из каши, и в скудной еде Дар усмотрела еще одно оскорбление. Она подозревала, что орки не чувствуют себя оскорбленными, поэтому ничего не сказала. Раскладывая кашу, Дар вспоминала свой ужас в первую ночь, когда она обслуживала орков. Казалось, это было целую жизнь назад. Теперь я их мутури. Дар с материнской нежностью обращалась к каждому сыну, которому служила, благодарила его за верность и самопожертвование. С теми, кого она знала лично, она говорила более подробно. Увидев Гаргу-тока, она спросила:

– Где твоя накидка с ушами вашавоки?

– Она все еще у меня, – ответил он, – но я ее не ношу. Зна-ят говорит, что она пугает вашавоки.

Дар усмехнулась.

– Мой брат мудр.

Увидев Магту-яна, она сказала:

– Мут-ян передает вам привет.

Затем она показала ему золотую подвеску, которую помогла сделать Мут-ян.

Увидев Ковок-ма, она сказала:

– Я не видела тебя до сих пор.

Дар воздержалась от вопроса, где он был, так как подозревала, что он избегал ее, и знала, что он может говорить только правду.

– После еды, – сказала она, – мы должны поговорить снова.

Ковок-ма склонил голову.

– Хай, Мут Маук.

Когда Дар обслужила всех, она села за стол. Каша была безвкусной, но компания была хорошей, и она с удовольствием поела. После этого Дар подошла к Ковок-ма.

– Пойдем со мной. Я хочу узнать больше о твоей встрече с Великой Матерью вашавоки.

Ковок-ма поклонился и поднялся. Дар взяла свой плащ и направилась к двери. Ковок-ма последовал за ней. Снежинки падали на темный гарнизон, который казался безлюдным. Дар и Ковок-ма шли между рядами пустых казарм, пока Дар расспрашивала Ковок-ма о впечатлениях от королевы Гирты, Ба Сими и Людей Королевы. Наблюдения Ковок-ма были точны, но они мало что дали Дар для понимания интриг во дворце. Ковок-ма был наивен в вопросах заговоров, как любой ребенок.

Когда Дар узнала все, что могла, она взяла Ковок-ма за руку и потянула его к пустым казармам. Он молча последовал за ней в темное здание.

– Садись, – сказала она.

Ковок-ма сел на грязный пол, скрестив ноги, а Дар опустилась к нему на колени так, что они оказались лицом к лицу. Она протянула руку и нежно провела кончиками пальцев по его щеке.

– Я часто думала о тебе, – прошептала она.

– Ты живешь в моей груди, – ответил Ковок-ма, его голос был тихим от тоски.

– А ты – в моей.

Дар обняла его и прильнула к его губам. Лишь на мгновение он замешкался, прежде чем ответить на ее поцелуй.

В голове у Дар забурлила сдерживаемая страсть. То, как пылко Ковок-ма отвечал на ее объятия и поцелуи, усиливало ее чувства. Я научила его целоваться, подумала Дар, а он научил меня любить. Экстаз Дар длился недолго. Затем Ковок-ма мягко оттолкнул ее. Он заговорил болезненным, хриплым шепотом.

– Даргу, мы не должны.

Дар знала, что он прав. Это осознание было таким же мрачным, как и все, что ей довелось пережить. Но в то же время она видела в сдержанности Ковок-ма доказательство его преданности.

– Тогда просто обними меня, – сказала Дар. – Я королева. Разве я не заслуживаю счастья?

Ковок-ма нежно заключил Дар в свои объятия.

– Ты заслуживаешь большего, чем некоторые, но я могу дать тебе только печаль.

– Это горе – не твой дар. Это дар твоей мутури.

– Я должен повиноваться ее мудрости, хотя и не понимаю ее.

– Ее не понять, – сказала Дар, – но это не отменяет нашего закона.

Слезы навернулись ей на глаза, и она изо всех сил старалась не заплакать.

Ковок-ма обнял Дар, все еще размышляя, не угрожает ли ей даже это скудное утешение. В холодном темном здании стоял густой запах их атура. Мут ла должна нас простить, подумал он. Мы так старались вести себя правильно. Он осторожно вытер слезы Дара, которые все еще казались ему чем-то необычным.

– Мы не можем предвидеть, чем все закончится, – прошептал он.

– Возможно, мы еще будем вместе.

Дар попыталась улыбнуться, зная, что Ковок-ма может увидеть это в темноте, и нежно поцеловала его в лоб.

– Тогда надежда должна сделать нас счастливыми.

***

Холод вскоре выгнал Дар из заброшенных казарм обратно в тепло, где ее ждали сестра и минтари. Она не сомневалась, что ее запах выдает ее чувства, но была так же уверена, что все уже знают о них. Вскоре после возвращения она уснула, успокаивая себя фантазией, в которой Кэт-ма изменила свое сердце и благословила союз Дар с ее сыном.

На следующее утро прибыл гонец с приглашением на пир королевы Гирты, который должен был начаться до захода солнца. Дар провела утро со своими минтари и сестрой, пытаясь подготовить их к предстоящему вечеру. Нагта-ят оказался чрезвычайно полезен, поскольку понимал, какие обычаи вашавоки покажутся уркзиммути наиболее странными. Он рассказал им, что вашавоки ценят свое оружие и ношение меча в зале не считается грубым. Дар добавила, что хочет, чтобы ее минтари носили свое. Нагта-ят также предупредил, что выпивка на банкете будет похожа на фалфхиси, хотя и отличаться по вкусу.

–