Знаток: Узы Пекла - Герман Михайлович Шендеров

– Дядька, чаго робить-то будем?

– Чаго-чаго?! Рогатку доставай, стрелять будешь. Вона уже двое выползли!

Два теленка уже и впрямь вылезли наружу – перемахнули через расшатанную оградку. Один – с выкрученными, будто коряги, конечностями, второй – с длинным, болтавшимся меж передних ног языком. Сейчас они, пошатываясь, бежали по продолу, склонив головы с острыми рогами, и громко ревели. Максимка натянул резинку рогатки до отказа, так, что заболели пальцы от напряжения, и выпустил одному в морду. «Спутник» пронзил бычка с той же легкостью, с какой горячий нож входит в масло; с истошным визгом рогатый урод завертелся на месте, путаясь в ногах-корягах, а из образовавшейся дырки повалил знакомый дым, вонявший серой и тухлятиной. Похожий на бычка ублюдок разлагался на месте: шкура слезала клочьями с костей; обнажились лопатки, суставы, хрящи и сухожилия, а на землю сыпалась смрадная дрянь, составлявшая его внутренности. Сделав еще два неверных шага, теленок споткнулся и упал, мигом превратился в груду разлагающегося мяса.

– Чагой-то он? Як под солнцем? – удивился Максимка.

– Не под солнцем, а под небушком. А ты ж в космос веришь, в небушко? Вот оно и помогает.

Вдохновленный, мальчик зарядил второй снаряд. Следующий телок (хотя какой, к чертям, телок, подумал Максимка, раз он его самого вдвое больше) затормозил, глядя на погибающего собрата; длинный язык любопытно обшарил дырку в черепе. Тут подскочивший Демьян хрястнул ему что есть силы по лопатке тростью. Хоть клюка и деревянная, но у парнокопытной твари что-то хрустнуло в спине, и она отскочила назад, заверещала с обидой – задние ноги безвольно обвисли.

– Отбились… – выдохнул зна́ток, отступая к воротам. – Мать их так, вон еще лезут!

– Дядька, у меня снарядов не хватит, шоб всех перебить!

– Погодь, сообразим шо-нить… А «спутники» твои робят, когда надо, молодец! Вон по тому пульни яшчэ!

Максимка выстрелил снова, а потом еще – с первого раза промахнулся.

Взвизгнув, рогатое лысое чудище – как будто пятиногое – пропало во тьме коровника.

– Э, брат, что же ты мажешь… – покачал головой Демьян.

Из темноты к ним приближались остальные; половина уже успела выбраться из стаек, а другим помогали освободившиеся, расшатывая, ломая деревянные оградки. Их многоголосое то ли мычание, то ли рычание смешалось в один монотонный гул, в котором можно было различить отдельные всхлипывания – это более мелких собратьев бычки затаптывали насмерть, а то и рвали на куски, по-волчьи вгрызаясь в плоть и мотая мордами. В темноте загона блестели десятки алчных глаз, и вся эта стая неотвратимо приближалась – медленно, зловеще.

– Ниче-ниче, и на вашего брата буде управа, – хекнул Демьян, размял коротко губы и затараторил быстро-быстро над не пойми откуда взявшейся горсткою соли в ладони.

– Всякой твари по паре, а что промеж – кыш, да вон, як крыса с лодки, як хвори с водки. Встань стоймя да не тронь мя. Слово моё – замок!

Произнеся это, зна́ток сделал несколько шагов вперед и сдул соль с ладони, и та образовала идеальный полукруг, отрезая их с Максимкой от толпы телят.

Те застыли ненадолго. Первый нерешительно занес уродливую голову над соляной дорожкой и ткнулся в нее длинным лиловым языком, слизал целую полоску начисто. А затем совершенно беспрепятственно ее переступил.

Шагнул второй бычок, с куриными лапами вместо копыт. Демьян отшатнулся, но в спину уперлась дверь коровника – отступать было некуда. Рядом пучил глаза Максимка.

– Чаго оно не сработало-то? Гэта ж соль!

– Не навьи они, видать. И не пекельные. А как будто что… промеж. Як гибрид какой.

– И что ж робить?

К испугу Максимки, зна́ток едва заметно пожал плечами – в глазах его плескался ужас, какого раньше ученик не видывал. Чтобы прервать это жуткое молчание, он глупо спросил:

– Стрелять, дядька?

– Стреляй уж… Толку-то?

Тут Максимка не промазал – мазать некуда, когда перед тобой больше полусотни мишеней. Убитый теленок упал, начал мгновенно разлагаться, а остальные сразу растерзали его останки. Между людьми и жуткими телятами оставалось не больше двадцати шагов. Они наступали общей массой, не спеша, держась копытом к копыту.

– Ты гэта, Максимка, звиняй мине, коль чем обидел, – упавшим голосом промолвил зна́ток. – Я ж не со зла, а научить табе хотел. Ты мне як сынок стал…

– А вы мне як…

– Эй, есть там кто, внутри?! – раздался совсем рядом голос, и зна́ток с учеником услышали, как снаружи кто-то вытаскивает из петель арматурину, запершую ворота.

– Откройте нам, откройте, они нас сожрут! – со всей силы зна́ток с учеником забарабанили в воротину кулаками, оглядываясь назад.

Створки ворот распахнулись, и двое обреченных вывалились наружу, на вожделенную свободу, в свет луны и фонаря перед хлевом. На них с удивлением уставился майор Жигалов, открывший ворота; а когда он поднял голову и увидел бычков, то непроизвольно вскрикнул и потянулся за пистолетом в кобуре.

– Ну здрасьте, товарищ чекист, – ошалело произнес Демьян, поднимаясь на ноги и помогая встать Максимке. Оба едва могли поверить в свое спасение.

– Климов! – взвизгнул майор. – Это что еще за чертовщина?! Какого черта, я спрашиваю?

Три дня Жигалов страдал от самого сильного похмелья в своей жизни. Он даже и не помнил, чтоб столько пил на злополучной свадьбе. Впрочем, он вообще мало чего помнил из того дня.

«Вот и построил оперативную сеть, показался перед людьми, данные собрал. Нажрался в итоге, как свинья!» – выговаривал себе самокритичный майор, выпивая рассолу. Хотя о работе он не забывал. На третьи сутки, немного оправившись, явился в клуб и отзвонился в Минск – выслушать пару ласковых от начальства. Гавриленко устроил такую выволочку, что Жигалову пришлось отбрехаться, мол, заболел я, товарищ полковник. Буркнув на прощание что-то про выговор без занесения, полковник положил трубку. Климов никак не хотел являться на очную беседу. «В лесу они! На Вогнище пошли!» – отвечал Макар Саныч. «Нету их, товарищ майор! Шатаются где-то со своим знахарем», – говорила мать Губаревича – колхозница с заплывшим глазом. Жигалов думал: ладно, потерплю до завтра, а потом уже оперативную группу вызову, будем брать секту. Хотелось, чтоб действительно секта тут была. За такое повышение дадут и премию. Еще и Кравчук в психбольнице совсем с глузду съехал – все зубы себе вырвал и спрятал непонятно где, идиот. Весь кровью истек, чуть не помер. А майор как раз намеревался в райцентр съездить, поболтать с бывшим председателем… Теперь уж не погутаришь, покуда он в больнице откисает. А потом работника скотофермы укусил бычок. Жигалов