Борьба за господство - Андрей Викторович Стрелок

“„Грады“» выпуска семидесятых годов прошлого века, минометы. Пророк также позаботился выделить разведывательные БПЛА для наблюдения и корректировки огня, FPV-дроны для точечных ударов по важным целям.

Кроме обычных войск, у Единства в распоряжении была орда зараженных, около одиннадцати тысячи: ходоки, развитые и прыгуны. Их модифицировали и усилили, у прыгунов появились металлизированные остеодермы, защищающие голову, спину и грудь, на спинах отдельных особей сформировались железистые выпуклости, генераторы плазмоидов. Развитые также получили к способности метания отравленных игл и шипов возможность швыряться шаровыми молниями — отличное подспорья в боях на ближних дистанциях, замкнутых помещениях

Нижинский понимал, брать город лобовой атакой — самоубийство. Ночью разведгруппы омег и фей тщательно изучили расположение позиций, техники, выявили командные пункты, места дислокации артиллерии и ПВО.

Под покровом ночи крылатые проказники подожгли несколько складов с боеприпасами, перерезали силовые кабели зенитных комплексов, подбросили цианида с мышьяком в на полевые кухни, колодцы.

Эти действия не могли подорвать оборону федералов, но подняли некоторую сумятицу в тылу противника, вывели из строя до сотни солдат.

Когда наступил рассвет, Нижинский начал артподготовку. Одновременно группы развитых и прыгунов направились для проведения отвлекающих маневров.

Главные штурмовые подразделения — отряды омег, поддержанные бронетехникой обошли город по лесным просекам и полями, намереваясь ударить по менее укрепленным окраинам с юга. Маршрут по трассе, насквозь простреливаемый, не использовали, он бы привел к ненужным потерям.

Первые стычки оказались тяжелыми. Вступив в город, штурмовые группы сталкивались с огнем из укрепленных домов, минными заграждениями и засадами. Бои шли за каждый дом, квартал.

Нижинский держал ситуацию под личным контролем: перебрасывал резервы, отдавал приказы давить в одном месте, отойти в другом. Он словно играл в компьютерную стратегию с виртуальными ботами, впрочем, это было недалеко от реальности.

Низшие формы зараженных выполняли команды беспрекословно, какими бы самоубийственными они ни были, омеги могли сомневаться, колебаться, выдумывать способы избежать гибели. Нижинский часто прислушивался к их импульсам и вносил корректировки в поставленные задачи…

К вечеру бои застопорились на южных окраинах, ни одна из сторон не могла быстро переломить ход боя, но диверсии, обходные маневры и живые волны из зомби дали Единству тактическое преимущество для дальнейшего развития успеха.

За ночь окраины с половиной частного сектора окончательно перешли под контроль Единства.

Теперь Нижинский находился на передовом наблюдательном пункте в полуразрушенном доме. Через телепатическую сеть он контролировал движение подразделений. Орды зараженных, выпущенные в город, отвлекали федералов, сковывали их передвижения и заставляли тратить больше боеприпасов. Прыгуны прорывались в переулки, перепрыгивали баррикады, развитые огрызались сгустками плазмы. Потери были высоки, но задача выполнялась — линии обороны федералов трещали по швам.

Решающий вклад вносили штурмовые группы при поддержке бронетехники. Они двигались малыми отрядами, избегая открытых улиц, стараясь использовать дворы, лесопосадки. Танки били по огневым точкам прямой наводкой, минометы с артиллерией вели контрбатарейную стрельбу, долбили по выявленным позициям в глубине города. Наступление несколько раз стопорилось. Несколько Т-72 было потеряно, с крыш работали вражеские ПТУРы, а с северной стороны подтянулись резервы федералов.

Нижинский отдал приказ задействовать фей не только для разведки, но и для активных ударов. Миниатюрные создания проскальзывали в окна и люки, забрасывали миниатюрные тротиловые шашки, разливали емкости с зажигательной смесью. Некоторые в процессе гибли, что отзывалось в коллективном поле вспышками боли. В отличие от ходоков и развитых с прыгунами феи — не расходный материал, Пророк приказал максимально беречь их…

К исходу второго дня оборона на юго-западном участке рухнула. В руках Единства оказалась треть города и железнодорожные пути. Нижинский понимал: завтра придется столкнуться с наиболее ожесточенным сопротивлением, в центре города, где федералы сформировали полноценные узлы обороны.

Он коротко связался по радио с Питером, доложил о продвижении. Пророк лишь потребовал продолжать штурм и не останавливаться. Вероятно, намечалось нечто крупное.

Очередное утро началось с артиллерийского грохота и рева реактивных двигателей. Федералы подтянули из тыла дополнительную артиллерию, подключили авиацию и начали активную работу по позициям Единства. Снаряды падали в районах, где закрепились омеги и ульевые воины. Дома складывались как карточные домики, улицы превращались в непроходимую местность с завалами. Нижинский отдал приказ еще больше рассредоточиться и использовать подвалы для укрытия. Потери были, но не критические.

В ответ «„Мальвы“» и «„Грады“» пытались подавить выявленную артиллерию ВССР. Разведывательные дроны давали координаты в реальном времени, зенитные комплексы отогнали авиацию и осложнили ей работу. После нескольких пробных контратак, окончившихся ничем, враг снова ушел в глухую оборону.

Возобновились бои за многоэтажки в центре. Федералы превратили их в настоящие крепости. Почти из каждого подвала били пулеметные расчеты, в окнах сидели снайперы и артнаводчики.

Нижинский понимал: уличные бои будут стоить дорого. Но иного пути не было — каждый дом приходилось брать отдельно, методично зачищая подвалы и чердаки.

К вечеру четвертого дня еще один квартал был взят. Сопротивление не ослабевало, но инициатива постепенно переходила к Единству. Орды зараженных, несмотря на огромные потери, прорывались глубже, вынуждая федералов отходить.

В восточной части частного сектора бои приняли форму близкого, жесткого контакта. Улицы здесь узки, дворы мелкие, дома с подвалами и чуланами — идеальное пространство для засад. Нижинский принял решение: туда пошли не беспорядочные орды и не громоздкие прыгуны, а развитые. Их отправили специально на те точки, где обычные штурмовики понесли бы чрезмерные потери.

Развитые шли малыми группами по три-пять особей. Они были проворнее зомби, физически легче и гибче, чем прыгуны и гораздо умнее. Цисты с шипами и органические плазмометы давали решающее преимущество.

Феи пролетали над кварталом, выискивая людей, а после туда врывались зараженные второй стадии.

Развитые гибли десятками, получали тяжелые ранения, но их потеря в бою оценивалась как допустимая цена в затяжной уличной мясорубке.

Это позволяло сэкономить омег, технику, боекомплект для более важных направлений.

К исходу пятого дня бои сместились к северной окраине. Федералы, вытесненные из центра и частного сектора, стянули остатки сил к реке. Там они держали оборону батальоном, укрепившись в корпусах городской больницы, промзоне и школе с Петропавловской церковью.

Их прижали с трех сторон: с юга давили штурмовые группы омег и бронетехника, с запада шли развитые и ходоки, работали оставшиеся артиллерийские батареи. Ситуация для окруженных была безнадежной. Дороги к мосту через Свирь отрезаны, попытки пересечь воду на лодках и плотах оканчивались ударом FPV-дрона или прилетом мины. После пары-тройки подобных попыток федералы оставили надежду покинуть Лодейное Поле.

К счастью для них субальфа решил попробовать переговоры. Он понимал, что штурм стоил бы сотен жизней, и послал парламентера с белым флагом. Через полчаса в установленном дворе появился