Борьба за господство - Андрей Викторович Стрелок

По воспоминаниям пленных было видно: федералы теряли людей десятками в день. На патрули нападали стаи, гибли колонны снабжения, даже хорошо защищенные блокпосты иногда вырезали за ночь. К утру оставались лишь брошенные вещи и следы крови.

Хоть ВССР имели численное и техническое превосходство, их моральный дух медленно подтачивали мелкие неудачи.

Нижинский продолжал копаться в памяти обращенных, все глубже уводя свой разум в чужие жизни. Там, среди рваных картинок и обрывков разговоров, проявлялись эпизоды, которые ни в одном официальном донесении ВССР не значились.

Сначала мелькали сцены с баррикад и казарм: усталые лица, шепот среди ночи, обсуждения приказов. Некоторые офицеры жаловались, что операция в Карелии превращается в новый Вьетнам. За месяц они потеряли больше людей, чем за предыдущий год.

Затем пошли кадры дезертирства. Несколько рядовых, уставших от постоянной охоты за мутантами, просто ушли из лагеря и сдались партизанам. Кто-то выстрелил в своего командира, когда тот приказал добить женщин с детьми. Кто-то не выдержал вида расправ над здоровыми выживальщиками, заподозренными в сотрудничестве с Единством.

Особенно ярким оказался эпизод, когда группа федералов столкнулась в лесу с омегами. Их готовили к бою как с безвольными тварями, говорящими зомби, чуть умнее обычных ходоков. Но на деле все оказалось иначе. Омеги говорили, рассуждали, держались спокойно и осознанно. Один из солдат ВССР тогда впервые задумался, действительно ли их враги — нелюди. Разговор между ними был коротким, но в нем прозвучала простая истина: «„Мы такие же, как вы. Просто можем слышать друг друга“».

Воспоминания явно потрясли этих людей. Нижинский почувствовал, как в их разуме мелькало сомнение: что если приказ о зачистке не просто жесток, а бессмыслен? Именно такие зерна сомнения вели некоторых к измене или бегству.

Субальфа отстранился и задумался. В этом он увидел не только слабость противника, но и силу Единства. Там, где враг видел лишь монстров, стояли люди, измененные, но люди. И кто-то из федералов начинал это понимать…

Планы ВССР выходили далеко за пределы Карелии. Федералы не собирались ограничиваться удержанием Петрозаводска или созданием санитарного кордона. В штабах обсуждали операцию по захвату не только российской части Карелии, но и значительной части Скандинавии. На совещаниях звучало: ресурсы региона, нефть, лес, металлы, гидроэнергетика — слишком важны, чтобы оставить их без контроля. А после пандемии скандинавские государства практически перестали существовать.

От прежней Финляндии, Швеции, Норвегии оставались лишь отдельные анклавы, несколько военных баз и разрозненные группы выживших. Целостных государственных структур там не осталось. Где-то уцелели военные гарнизоны, которые продолжали обороняться по инерции, где-то в горах или лесах держались поселения гражданских, но это были не страны, а осколки.

Федералы рассматривали эти территории как «„ничейные“». По документам, что Нижинский выхватывал из памяти пленных, планировалось занять ключевые порты, узлы электростанций и магистрали, а дальше использовать остатки местного населения как бесплатную рабочую силу. Захват Скандинавии должен был дать ВССР новый ресурсный фундамент и геополитическое преимущество.

После пандемии худо-бедно устояли только те державы, что имели ресурсы и время на адаптацию. Россия — благодаря адаптивной вакцине и военной централизации. США — через частичное слияния с вирусной экосистемой, позволившей им удержаться. Китаю больше проблем приносят Основатели, пытающиеся прямой военной агрессией разгромить остатки НОАК в Тибете.

Скандинавии, как и остальной Европе, не повезло. Там не хватило ни ресурсов, ни времени. Хронофаг захватил целые города в считанные дни, армии, правительственные структуры не выдержали давления. Поэтому планы ВССР были просты и циничны: взять под контроль территорию, где уже некому возразить.

Что сделают федералы, если осознают свое надвигающееся поражение?

Пророк видел эту проблему иначе, как главный стратег с доступом ко всем сведениям. Нижинский — как офицер среднего звена, перед которым поставили задачу локального масштаба, однако никто не запрещал размышлять, строить вероятные сценарии и корректировать собственную тактику. Лидер Единства поощрял разумное проявление инициативы.

Очевидно, что Великий Новгород — теперь главный центр Единства. Именно оттуда последние месяцы перегоняли технику, слали подкрепления, колонны снабжения

Если Новгород падет термоядерным ударом, Единство превратится из хорошо организованной силы в полупартизанское формирование.

И потому вопрос о крайних мерах не выглядел пустой паранойей. Анджей перебрал возможные сценарии: бомбежки, химические атаки, устранение ключевых фигур. Федералы перепробовали все возможное.

Но существовала и более страшная угроза — применение ядерного оружия как последнее средство, чтобы изменить баланс в свою пользу и уничтожить ключевой оплот сопротивления.

Ленинградская АЭС, хоть и не разбомбили, последствия устроенной Основателями аварии давали о себе знать. Петербург уже пострадал достаточно: радиация, прионная болезнь, удары авиации сокрушили городскую инфраструктуру.

Крупные города с одной стороны позволяют расселять большие массы населения, налаживать производство. С другой они уязвимы, население сосредоточено в одном месте, но существование в виде диких орд и партизанских отрядов не вариант. Хорошо организованная армия в нынешних условиях неизбежно раздавит любых подпольшиков. ВССР не боятся международного осуждения, не стеснены рамками конвенций об ограничении ОМП, не нужно соблюдать хотя бы видимость гуманного отношения к зараженным…

Мысли Анджея не были паникой, это был расчет. Он знал, что решения такого уровня принимаются на самом верху, и что у федералов тоже есть некоторые предубеждения против применения ядерного оружия, иначе бы уже вдарили.

Они не хотят под ноль сносить инфраструктуру, опасаются непредсказуемых последствий при радиоактивном загрязнении. Но в военной логике эти аргументы считаются далеко не всегда решающими.

Единственный выход — рассредоточивать людей по области, строить убежища.

План на крайний случай у Пророка наверняка существует.

Глава 22

Альфа плюс один

Июль 2041 года оказался промозглым и скупым на солнце. Небо затянули низкие серые тучи, дождь приходил и уходил, оставляя на асфальте невысыхающие лужи. Ветер таскал по улицам обрывки газет и легкие полиэтиленовые пакеты, запахи гниения больных ульев и горелой смолы врезались в ноздри. Днем было прохладно, к вечеру подступал холод, который душил не только тело, но и настроение. Хотя по идее в органической броне Вадим слабо ощущал перепады температур…

Он сидел у окна своей старой квартиры и думал о том, кем был чуть больше года назад. Он помнил свои руки — крепкие от физической работы, помнил монтаж кондиционеров, помнил лицо Юли, с которой собирался связь оставшуюся жизнь: планы на детей, новое жилье, простые бытовые радости, которые тогда казались незыблемыми. Теперь этих людей не было. След простыл, вероятнее всего они погибли или стали плотоядными хищниками.

Он провел пальцем по