Борьба за господство - Андрей Викторович Стрелок

— Я слушаю, мутант, — коротко бросил он.

Нижинский не стал обходить углы:

— Вы подумали над моим предложением? Сдаться и остаться жить.

Подполковник криво усмехнулся и сплюнул на землю.

— Сдаться? Вонючим ошибкам природы? Да вы для нас даже не люди. Мы… большинство из нас предпочтет подорвать себя гранатой, нежели стать такими же.

— Тогда зачем было соглашаться на личный разговор?

— Хотел посмотреть на тварь, с которой имею дело.

Нижинский прищурился.

— Чем вы собираетесь воевать завтра, через неделю? Боеприпасы, еда у вас не бесконечные. Чего ради продолжать бой? Чтобы бездарно сгинуть в каком-нибудь подвале или стать кормом для низших особей?

Офицер федералов резко ответил:

— Ради присяги, которую мы давали. Ради того, чтобы вы, мерзкие выродки, не шагнули дальше.

— Значит, ради пустоты, — отрезал Нижинский. — Ради того, чтобы ваши генералы галочку в отчете поставили. Вы упертые ослы, готовые подохнуть непонятно за что.

— Лучше сдохнуть человеком, чем жить в вашем стаде, — зло сказал подполковник и развернулся, даже не попрощавшись. Ульевые воины, сопровождавшие Вадима не стали стрелять федералам в спину. Переговоры закончились. В голосе Нижинского, когда он отдавал приказ своим, не было ни тени сомнения:

— Пленных не брать.

На шестой день сопротивление в городе продолжались лишь в нескольких изолированных очагах

Танки равняли наиболее укрепленные здания, артиллерия не жалела снарядов. Развитые пробирались внутрь руин, зачищали подвалы и лестничные клетки. Затем выступали омеги малыми штурмовыми группами, закреплялись и добивали тех, кто оставался. Федералы тоже дрались отчаянно, стараясь забрать с собой побольше инфицированных. Когда заканчивались гранаты и патроны в ход шли ножи, топоры, саперные лопатки…

Когда казалось, что исход боя предрешен, над центром Лодейного Поля вспыхнул яркий, рыжий шар огня. По окрестностям ударила белая волна термобарического взрыва. Несколько кварталов частной застройки исчезли под мощным ударом. Следом рванули еще два. Воздух дрожал, стены некоторых строений обрушились, пыль клубилась над рекой.

На мгновение в роевом сознании воцарился хаос, приказы спутались, многие сигналы оборвались. Нижинский, находившийся на крыше здания, едва удержался на ногах, когда по нему ударила волна воздуха. В ушных щелях зазвенело. Дым и гарь закрыли обзор. Потери были тяжелыми, полторы тысяч низших форм уничтожены, десятки омег погибли, под сотню получили тяжелые контузии. Но катастрофы не произошло — общая масса войск сохранила боеспособность.

Субальфа обратился по радиотелепатическому каналу зенитчикам.

+Вы там ворон считаете, уроды? Нас тут в городе термобарическими кроют по полной программе!+

В ответ растерянное оправдание:

+Прости, командир, видимо КАБами отработали, а их трудно засечь и сбить.+

+Еще раз подобное повторится, я вам лично глаз на жопу натяну!+

К середине следующего дня Лодейное Поле оказалось полностью под контролем Единства. Упорная зачистка, слаженное использование бронетехники, развитых дало результат. Последние очаги сопротивления были подавлены и ликвидированы, пленных федералов едва набралось с два десятка — те, кто оказался ранен и не смог себя подорвать. На них у Анджея имелись планы, после обращения в омег сам расскажут, покажут о том, что знают, видели и слышали.

Сражение обошлось Единству дорого, потери составили более пятисот человек безвозвратными, еще сто сорок подлежали отправке в тыл для дальнейшего восстановления. Оторванные руки и ноги у простых омег не отрастают самостоятельно, нужна помощь улья…

Треть техники оказалась повреждена или выведена из строя. Половина артиллерии — в утиль, подбитые танки, БТРы, БМП требовалось отбуксировать в тыл для капитального ремонта.

Тактически армия Пророка одержала победу, но стратегически ситуация оставалась невыгодной. Федералы по-прежнему имели превосходство, вести затяжную войну на равных было бесполезно. Единству не хватает техники, полноценных солдат, способных управлять танком, стрелять из автомата, топлива, чтобы поддерживать долгое наступление против регулярной армии.

Оставалась надежда на диверсантов, отправленных в тыл противника — в направлении Мурманска, где сосредоточены основные части ВССР. Если удастся навести хаос в тылах федералов, они быстро забудут про остальную Карелию, разбегутся или поедут наводить порядок дома…

После взятия города Нижинский наконец смог выдохнуть и переключить внимание на другие дела. Главной задачей стало установление связи с партизанскими отрядами, действовавшими в районе Петрозаводска. Через роевое сознание и дублирующие радиоканалы пошли первые отчеты: по новому коридору, пробитому после взятия Лодейного Поля, начали выходить группы гражданских.

В большинстве это были старики, женщины детородного возраста и дети. Их вели малыми группами, стараясь не привлекать внимания. Кто-то плелся пешком, кого-то везли на телегах, запряженных прыгунами и грузовиках. Каждый шаг давался с трудом, за плечами у этих людей недели скитаний по лесам и болотам, постоянный страх облав, обстрелов, питание подножным кормом.

Нижинский наблюдал за их продвижением как цепь телепатических образов и ощущений. Для него это был редкий момент тишины, когда война отступала на шаг. В глубине сознания мелькнула мысль: Пророк мог бы приказать каждому из этих людей встать под ружье. Они подчинились бы, от стариков до подростков. Но Вадим не делал этого, понимал, без сохранения демографического ресурса, без попытки сохранить хотя бы малую часть будущего, вся их борьба теряла смысл.

Нижинский поймал себя на том, что испытывает восхищение. Не слепую преданность, а именно уважение. В мире, где каждый день превращался в мясорубку, Пророк находил силы думать не только о победах, но и о том, кто будет жить дальше.

Тем временем в обратном направлении на запад потянулись караваны с подкреплениями, боеприпасами, продовольствием.

Анджей нашел время поработать с пленными федералами. Сопротивление они оказывать больше не могли, тела уже изменились под воздействием омега-штамма, нейронные связи перестроены, воля сломлена вирусом. Солдаты ВССР, еще недавно клявшиеся «„держаться до конца“», теперь переосмысливали свои убеждения, привыкали к существованию в новой роли.

Нижинский просматривал их память через роевое сознание. Процесс был не слишком неприятным, чужие воспоминания накатывали толчками, запахи и образы напоминали рваную кинопленку. Но это был прямой способ узнать, что происходит у федералов на карельском фронте.

Картина оказалась далекой от официальной пропаганды ВССР. Да, у них оставалось подавляющее техническое превосходство: беспилотники, тепловизоры, комплексы разведки. Они могли отслеживать партизанские группы с воздуха, фиксировать тепловые засветки в лесу, пеленговать ТКТ по излучаемым сигналам, глушить их или пускать в эфир ложные команды.

Но все эти инструменты не решали главной проблемы: противник столкнулся не с дикими ордами и бездумными стаями зараженных, а с организованным сопротивлением. Омеги умело координировали мутантов, использовали их максимально эффективно.

Партизаны Единства отличались от обычных повстанцев. Они не жалели себя. Потери не играли роли. Их невозможно было испугать угрозами или подкупить, бесполезно пытать