Хозяин теней. 3 - Екатерина Насута

— Что-то тихо… — Еремей щурился. — И ни обоза, ни шатров вовне. Саней и тех нет. Внутрь не всех пускали. Странно это. Выпускай. Хватит поводка?

Не уверен. Полоса широкая, а силёнок у нас поубавилось.

В голове раздаётся шелест:

— Он. Дальше. Я. Потом. Больше.

И картинка двух поводков, друг к другу привязанных. А ведь может и получится. И Призрак курлычет, всецело одобряя план. Он летит по рыхлому тонкому снегу, не оставляя следов и, добравшись до частокола, ныряет. Я же закрываю глаза.

Темно.

Запахи чую. Сырости. Дерева. Дыма. И тухлятины. Последний особенно силён. И Тьма ворочается, выползая. Она куда более неспешна, зато поводок Призрака удлиняется. И теперь я вижу больше.

Лестницу, что ведет на башню.

Саму её, чуть покосившуюся, но ещё крепкую. Такая не один год простоит. А вот частокол не так давно латали. Некоторые брёвна светлее прочих. На мой молчаливый вопрос Призрак отвечает радостным согласием: часового он уберет без проблем.

Даже с радостью.

Надо всё же прекращать кормить теней людьми. Как-то не то, чтобы людей сильно жаль, но тенденция нехорошая. Но это потом.

Позже.

А пока Тьма подкрадывается к забору, удлиняя поводок. Теперь нить тянется от меня к ней, а от неё — к Призраку.

Осматриваемся.

И шёпотом пересказываю увиденное Еремею. Хотя пересказывать особо нечего. Двор пуст. Почти. Ворота заперты изнутри, но рядом с ними отирается пара хмурых личностей в тулупах. Тулупы мне понравились. Личности — не очень.

Ещё вот машину заметили.

И не грузовик, что характерно. Вытянутая морда, мягкие обводы, выдающие немалую цену, но при том корка то ли грязи, то ли пыли. Примятое крыло. Ржавчина на бампере. Мотор тарахтит, но в салоне пусто. Только воняет резко, а чем — не понять. Химия какая-то. Сунувшийся было к машине Призрак отскакивает и крутится, отчаянно чихая. Верно, что-то такое слышно, если двое у ворот замолкают. А рука одного тянется к оружию.

Ударить?

Или…

Хлопает дверь дома.

— Морозно, — этот голос с лёгкой сипотцой заставляет мужиков вытянуться. И про оружие сразу забывают. И отступают к воротам, а ещё я через Призрака чую даже не страх — ужас. — Хорошая ночь. Тихая. А воздух какой! Прямо звенит…

Человек сделал глубокий вдох.

А я зачем-то дёрнул Призрака, заставив нырнуть в ближайшую тень.

Вот не нравится мне этот тип. Лица не видать. Ничего не видать, если так-то. Пальтецо напялил, длинное при том. Воротник поднял, а сверху ещё и шляпой макушку прикрыл.

— Это ненадолго, господин, — тот, что вышел следом, был попроще. Невысокий, плотный и кожаная куртка с меховым воротником ему великовата. Оттого и придаёт фигуре некоторую несуразность. Руки кажутся слишком длинными, как у обезьяны. Да и двигается он похоже, переваливаясь с боку на бок. — Вот поглядите, ещё денек-другой и потеплеет.

— Дороги развезет.

— Не без того. И не через день-два. Готов об заклад побиться, что к полудню грязища такая будет, что ни проехать, ни пройти. Снег-то подтает, а земля тут такая, что не земля — глина чистая. Воде уходить некуда.

Он спустился к машине и, открыв багажник, остановился.

— В салон пусть несут, — сказал тот, в пальто. — И езжай аккуратно, понял?

— Так… как не понять-то… только…

— Просто езжай аккуратно и всё будет хорошо.

Интересно, что повезут?

Может…

Я озвучил мысль Еремею, но тот к идее отнёсся без понимания.

— Пусть едут. Небось, кто-то из новых. Важный тип. Стало быть, пару человек с собой прихватит. А чем больше уедет, тем меньше останется.

В этом была своя логика. Кроме того не нравился мне этот, в пальтеце. Как бы не оказался он дарником. Вон, Призрак тоже затихарился, стало быть, не всё просто. А потому ждём.

Благо, недолго.

Из дома вынесли ящичек, так, невеликого размеру, который очень аккуратно поставили на заднее сиденье. А уж господин устроился рядышком. На переднее, возле водителя, забрался мрачный тип характерной внешности и при паре револьверов, которые он и не думал прятать.

— Нет, всё-таки есть что-то такое, донельзя волшебное в дикой природе. Такая первозданная мощь. Сила. И страх. Ты чувствуешь страх, Яшка?

— Я… как бы…

Водитель замялся. Если и чувствовал, то явно не перед природой. Вон, на типа смотрит искоса.

— Ну да, ты слишком примитивен и потому не способен бояться сразу нескольких вещей. Тем более сугубо умозрительных. Впрочем, не важно. Едем. В конце концов, нехорошо опаздывать на встречу.

— Господин, — из дома выглянул ещё человек, лысый и какой-то нервозный. — А что… что делать… ну… там… с…

Он запнулся и махнул рукой в открытую дверь.

— Дождаться завершения процесса. И убрать. Имею в виду отработанный материал. Экстракт дашь мальчишке, он доставит. Он знает, куда. Ему не мешать. Транспорт с документами предоставить. Ясно?

— Может…

— Ясно? — ласково переспросил тип. И этот, лысый, поспешно закивал.

— Да, господин. Конечно, господин…

А мне стало прям до жути любопытственно, что ж там такое.

Ничего.

Сейчас погодим чутка и сами посмотрим.

[1] Личность вымышленная, но размышления в духе социал-дарвинистов, которые становятся очень популярны в начале 20 в. Именно тогда звучат речи о душе нации, об опасности смешанных браков, о чистоте крови и прочее, что в итоге и привело к появлению фашизма.

Глава 31

Так одна особа семнадцати лет, пребывавшая на попечении тётушки, надворной советницы Н., перечитавши, верно, любовных гишторий, вообразила себя героиней оной. И потому тайным образом вступила в переписку с неким господином, представившемся ей молодым и страдающим от непонимания общества фабрикантом. Не задавши многих вопросов, которые всенепременно возникли бы у ея родителей и даже тётушки, она, как принято говорить, «рухнула в любовный омут» с головой. И однажды ночью покинула гостеприимный дом своей родственницы, прихвативши не только вещи и документы, но также драгоценности своей тётки и пять тысяч ассигнациями, отложенные на покупку нового экипажа. Девицу удалось отыскать, к счастью, живой. Однако стоит ли говорить, что репутация данной особы безвозвратно погублена. Свой отвратительный поступок она объяснила единственно желанием спасти любимого, коий угодил в лапы разбойников, наивно полагая, что после освобождения он возместит тётушке все неудобства, а также предложит спасительнице руку и сердце.

Ваш любезный друг, Н. Зайчиков, предостерегает: любовные романы куда опаснее, нежели кажутся.

Сплетникъ

Машина выползала медленно. И уже оказавшись на дороге, прибавила газу. Но Еремей не торопился, точно опасаясь, что