Запятнанный Кубок - Роберт Джексон Беннетт

пошел туда, куда он указал, и обнаружил маленькую неприметную дверцу, которая была встроена так, чтобы сливаться со стеной. Я подергал ручку, но она была крепко заперта.

— Она была заперта в день приема? — спросил я.

— Да, — ответил он.

— И она была открыта только перед тем, как Кайги принял ванну?

— Верно.

— Это единственная дверь для прислуги в этой части дома?

— Внутри есть еще одна дверь для прислуги, — медленно произнес он. — Как раз напротив того места, где мы вошли. Но ею редко пользуются.

Мы пересекли парапет, снова вошли в холл и подошли к маленькой двери, которая была замаскирована под кусок стены. Я подергал ручку — и дверь распахнулась, открыв узкий темный проход.

Я вгляделся в ручку. Засов был выломан из корпуса, как будто кто-то ковырял его куском железа.

Аксиом уставилась на сломанную ручку, затем повернулась и прошипела запечатлителю:

— Как это ускользнуло от твоего внимания?

Я прервал запечатлителя, когда тот начал бормотать извинения.

— Возможно, отравитель знал, что этой дверью мало пользовались, — сказала я. — Но, должно быть, именно так он и появился. Этот проход ведет в залы, где проходил прием?

— Конечно! — рявкнула аксиом. — А как еще слуги могли бы передвигаться по дому незамеченными?

— Но большая часть коридоров не освещается, — заметил запечатлитель. — Слуги и носильщики обычно носят с собой фонари, выполняя свои обязанности. Я уверен, что они бы заметили, если бы кто-то из гостей бегал по коридорам для прислуги с фонарем.

Я заглянул в темный коридор:

— Я бы хотел убедиться в этом сам, пожалуйста.

Они привели слугу с фонарем, который провел меня по проходам, которые часто были узкими и тесными. Я не мог себе представить, как слуги Хаза передвигались по ним, неся свертки с постельным бельем или подносы с едой. И все же, хотя я двигался медленно, все время спускаясь вниз, к тому месту, где проходил прием, я не заметил никаких следов прохода посторонних — или, по крайней мере, никаких признаков, которые можно было бы отличить от тех, что были у слуг.

Наконец слуга провел меня в просторные залы на первом этаже, где я обнаружил ожидавших меня Файязи и ее свиту.

Она приподняла бровь, глядя на меня, когда я выходил.

— Ну? Вы нашли какие-нибудь улики, указывающие на то, как это было сделано? Или как этот проклятый яд был тайно пронесен в наш дом?

Я стряхнул с себя пыль и попытался собраться с мыслями. Казалось маловероятным, что отравитель смог бы сымпровизировать это путешествие по проходам — но сломанный замок означал, что он должен был, по крайней мере, знать о существовании проходов и о том, где они выходят.

— Сигнум? — сказала Файязи. — Вы меня слушаете?

— Все еще отслеживаю, мэм, — сказал я. — Скажите, эти двери были заперты во время приема?

— Нет, не те, что здесь, внизу. Было бы крайне неудобно, если бы слугам приходилось запирать и отпирать двери на ходу.

— Значит, кто угодно мог проскользнуть в одну из них?

— Да, — сказал запечатлитель. — Но в коридорах стояла охрана. И слуги, как мы уже отмечали, заметили бы, что кто-то ходит по коридорам с фонарем.

Я нахмурился, вглядываясь в длинные, похожие на пещеры залы, изучая почти невидимые двери для прислуги, встроенные в стены.

— Вы упомянули, что во время приема произошел пожар, — сказал я. — Пожалуйста, отведите меня туда, где это произошло.

Они привели меня в еще один из многочисленных залов, в котором был огромный камин из каменного дерева, от которого все еще пахло старой сажей. Несколько квадратных спанов ковра перед ним почернели и покрылись коркой, которая хрустела под ногами, когда я приближался.

Я опустился на колени перед камином, изучая очаг и крышку зольной ямы. По всему левому заднему углу топки виднелись беловатые подпалины. Странный узор, похожий на бледные бутоны цветов. Я дотронулся до них и обнаружил, что это не нагар: сам кирпич был обожжен.

Затем я уловил слабый запах, едкий и неприятный. Он напомнил мне о лошадиной моче или о чем-то подобном. Я наклонился поближе к обгоревшему углу и снова принюхался. Там запах был намного сильнее.

— Что это? — спросила Файязи.

— Не уверен, мэм, — сказал я. Я выбрался из камина и понюхал свой флакон, чтобы запечатлеть это в памяти как следует. — Но я не думаю, что тлеющий уголек был натуральным.

— Это значит, что кто-то бросил какое-то... какое-то устройство в камин? — спросил запечатлитель.

— Да. С намерением устроить отвлечение. Из-за этого начался пожар, прибежали охранники — вместе с вами, — и кто-то проскользнул в проходы для прислуги, добрался до бани и вернулся обратно так, что никто этого не заметил.

Файязи потрясенно уставилась на меня.

— Как они могли пройти через помещения для прислуги незамеченными?

— Не знаю, мэм.

— И как они вообще занесли внутрь эту чертову заразу?

— Спокойно, госпожа, — тихо сказала аксиом. — Спокойно...

— Не знаю, мэм, — повторил я.

— Должен же был быть какой-то способ! — рявкнула Файязи, внезапно разозлившись. — Я думала, что вы, юдекси, должны быть умными!

— Вы должны успокоиться! — сказала аксиом. — Вдохните глубоко воздух этого места и успокойтесь!

Аксиом снова взяла свою хозяйку за руку, но на этот раз она сжала ее так крепко, что ее пальцы исчезли в одеждах Файязи. Я не мог представить себе никого менее успокаивающего и ободряющего, чем это существо с острыми глазами. И тут я почувствовал возможность.

— Я не думаю, что яд был принесен во время вашего приема, мэм, — сказал я, быстро соображая.

— Тогда как? — спросила Файязи.

— Я думаю, он появился раньше, — сказал я. — Я думаю, он уже был здесь и ждал, когда им воспользуются. Убийца просто должен был прийти на прием, забрать его и отнести в подходящее место. И было бы нетрудно пронести что-то размером с травинку в ваше имение.

Я замолчал. Все, что я говорил до сих пор, было тем, во что я искренне верил; но теперь мне придется солгать. А это никогда не было моим главным талантом.

— Тогда как? — снова спросила Файязи.

— Возможно, его каким-то образом перебросили через стены, — медленно произнес я,