Заговор Красного Волка - Роберт фон Штейн Редик

147

-

148-

подарил? Хм! А теперь скажи мне, Паткендл: что случилось с моим доктором?

— Я... я понятия не имею, сэр.

— Чедфеллоу исчез, — объявил Исик. — Обычно он писал мне каждую

неделю или две, но прошло уже почти шесть. В его последнем письме говорилось, что он забронировал билет на « Эниэль» до Соррофрана, где он должен был сесть на

этот корабль. Я полагаю, ты служил на « Эниэле».

Он умен, подумал Пазел. Кто же ему это сказал?

— Ты видел его, мальчик? Говорил с ним?

Пазел кивнул.

— Хорошо, и что он сказал? Выкладывай!

— Мы говорили о « Чатранде», сэр, — осторожно сказал Пазел. — И о

последней войне с Мзитрином. Вы были на той войне, сэр?

— Конечно. Продолжай.

Пазел заколебался. Чедфеллоу говорил с ним в глубокой тайне. Они с Исиком

были старыми друзьями, и, возможно, доктор надеялся, что Пазел передаст

сообщение — можно ли быть уверенным в этом?

— Он... намекал на кое-что, Ваше превосходительство. Например, что

« Чатранд» направляется в земли Мзитрина.

— Ну, так оно и есть — в Симджу, прямо на границу их империи.

— Извините, сэр: не близко, а внутрь Мзитрина. Я думаю, именно это он и

имел в виду.

Исик пристально посмотрел на Герцила, затем снова на Пазела.

— Ты, должно быть, не расслышал.

— Только не он, — прорычала Таша. — У мистера Паткендла очень острый

слух.

Исик громко рассмеялся.

— Ты ей нравишься. Разве не заметно? — Затем, внезапно, он вздрогнул и

поднес руки к вискам.

Таша бросилась к нему.

— Прахба, — сказала она, сжимая его руку. — Они становятся хуже?

— Со мной все в порядке, — проворчал он. — И, когда мы сойдем на берег в

Трессек Тарне, мне будет еще лучше.

Пазел предположил, что Исик намеревался посетить знаменитые минеральные

ванны Трессек Тарна; говорили, что они излечивают всевозможные болезни. Но что

с ним было не так? С первого взгляда можно было сказать, что он страдал не только

от головных болей.

Исик улыбнулся дочери.

— У тебя сильная рука, — сказал он. — Ты будешь достойно представлять

нашу империю в новую эпоху мира. А теперь иди сюда, Паткендл. Мне нужно кое-что сказать.

Пазел неуверенно шагнул вперед, и адмирал положил руку ему на плечо.

— Мы сожгли твой город, — сказал он. — Ужасный поступок, и судьба

148

-

149-

отплатила мне той же монетой — я тоже горю, с лихорадкой мозга, которая

никогда полностью не утихает. Но знай: император приказал мне нечто намного

худшее. Я должен был не просто сжечь город Ормаэл, но и сравнять его с землей, сбросить его краеугольный камень в море, наполнить его колодцы трупами, вспахать его поля солью. Император не думал, что мы сможем удержать Ормаэл, так далеко от сердца Арквала, так близко к королям Мзитрина. Поэтому он хотел

пустошь: то, что ни один враг никогда не сможет вернуть.

Я собирался превратить его в руины. Я плыл туда с такой целью, полагая, что

от этого зависит безопасность Арквала. Но когда я приехал и увидел гордый

молодой Ормаэл, прекрасный, как легендарный Длимик, я не смог.

Он сделал паузу, потирая костяшки пальцев. Таша выжидающе посмотрела на

Пазела, и Пазелу захотелось выскочить из комнаты. Чего они хотели? Чтобы их

поблагодарили?

— А если бы я ничего не сделал? — сказал наконец Исик. — Ты знаешь, что

бы тогда произошло? Меня бы посадили в тюрьму, мою консорт отдали бы другому

мужчине, мою дочь — боги знают кому. И твой город все равно залили бы кровью.

На самом деле, чтобы посмотреть, как выполнена работа, Его Величество послал

бы одного из своих турахов, их генерала. Я сделал самое лучшее, что мог: убил не

всех и забрал Ормаэл для империи, раненым, но живым.

— Тела, сваленные в кучу на площади Дарли, не выглядели ранеными, —

пробормотал Пазел.

— Молчать! — рявкнул Герцил, когда у Исика от изумления отвисла челюсть.

Наставник Таши прыгнул вперед, чтобы схватить Пазела за руку. — Придержи

свой язык, негодяй! Как ты думаешь, с кем ты разговариваешь? Ваше

превосходительство, тысяча извинений! Я удалю его немедленно — или после его

нижайших извинений, если таково будет ваше желание.

Когда Герцил замолчал, Пазел увидел, что посол в ярости: лицо красное, рот

дрожит. Сколько времени прошло с тех пор, как кто-то осмеливался противоречить

ему? Прислонившись спиной к стене, Таша смотрела на него широко раскрытыми

глазами: хорошо это или плохо, но Пазел снова произвел на нее впечатление.

Исик потер виски обеими руками.

— Мне больше интересно знать, захочет ли сам мальчик извиниться, — сказал

он.

Пазел молча смотрел на него, вспоминая мух и запах крови. Герцил яростно

сжал его руку.

Пазел все еще колебался — а потом стало слишком поздно.