Тоска - Александр Александрович Павловский

проснулась то напрочь забыла кто такая. Доехала до конечной, после чего к нам привезли. Она тараторит, а я думаю о том, как меня зовут. Не хочется быть, как котенок по имени Гав. В соседнем корпусе мне показывают палату. Кроме меня никого нет, но стоит невыносимый запах мочи. Выписывают таблетки, оставляют на ночь. Через несколько часов по коридору проносятся носилки и в соседней комнате новенький. Врачи о чем-то шушукаются, но мне не слышно. И запах мочи просто невыносимо теребит мои внутренности, подгоняя остатки еды на выход. Покормили скудно: булочка и сок. Кое-как продержался до утра. Считал обсывающихся овец пока не отрубился.

Утром услышал, как шаркают ноги по линолеуму. Пришли не ко мне. В соседней палате начался разговор, но сколько бы я не прислушивался ничего не услышал. Вышел в коридор и сел на лавочку у самой двери. Передо мной лежала газета за сегодняшним числом и ею я прикрылся, подслушивая происходящее:

– …После обеда. У вас будет еще одна перевязка и вы сможете спокойно уйти домой. У сестры заберете одежду и рецепт на мазь от гематом. Еще я оставлю направление на повторный осмотр и напишу несколько лекарств, что нужно будет также пропить.

– Спасибо.

– И еще, Алексей, не забрасывайте писать дневник. Я уверен, что то, что вы будете там отмечать, поможет в дальнейшем. А вас ждет нечто более трудное, чем столкновение с машиной. Возможно, самое трудное из того, что с вами происходило в реальной жизни, нежели произойдет в Пробуждении. До свидания.

– Не понял. Что вы имеете ввиду?

На пороге появился врач и зашаркал тапками по коридору. Я услышал, как он вздохнул. Похоже, это его газета лежала на лавочке, но он махнул рукой. Алексей! – мне было знакомо имя, как своё собственное. – Предположим, что я Алексей, если отозвалось внутри, но где я живу? Надо было спросить ещё у медсестры, в каком городе находится приемный покой. От места аварии было не так далеко или далеко? Пойду спрошу… Дверь в палату открылась и на пороге появился мужчина, с котором только что говорил врач. Я натянул газету на глаза и вытянулся, будто пытался слиться со стеной.

– И что, совсем никого? Подскажите, а сколько сейчас время? – Мужчина обращается ко мне.

– Ровно четырнадцать часов. – Говорю, вспомнив, что в разговоре был обед, а обед – это четырнадцать часов.

– Отлично, пора уходить.

Вижу, что тапки еще рядом со мной и не расслабляюсь. Он что-то повторяет про себя и уходит. Я тут же делаю тоже самое. Рецепт у меня на руках, а дальше терпеть запах мочи и одиночество я не намерен. Можно, конечно, выпросить медицинскую справку у молоденькой медсестры, что проблемы с памятью и сходить в полицию. Они отпечатки просканируют и выдадут всю подноготную. А, вдруг, я налоги не плачу и в списке у приставов? Впаяют пару суток просто так и буду лежать, вдыхая новое амбре. Предположим, что я Алексей, пока этого достаточно. Прогуляюсь по городу, вдруг чего вспомню, а оттуда уже и плясать станет интереснее. Небольшое приключение. А ещё у меня нет телефона.

У входа стоят бомбилы, но у меня нет денег на поездку. Соскребаю всю имеющуюся мелочь и понимаю, что на поездку в метро вполне хватит. Закидываю в автомат, забираю красную карточку на одну поездку. По фиолетовой ветке еду чисто на внутреннем энтузиазме. Отключаю голову и на инстинктах выхожу на станции Китай-город. Вопрос без ответа. В городе шумно, погода портится. Все несутся, как ошпаренные. Толкаются, смеются. Я никого не знаю и вообще толком не узнаю место. Оно для меня, как в первый раз виденное. Я, как турист, но без документов. Если кто-то захочет познакомиться, то даже представлюсь не своим именем.

Бреду по улицам и хочется жрать. Не есть, не трапезничать, а набить желудок, хоть гвоздями, хоть битым стеклом, но, чтобы было сытно. Сдерживаю голодную отрыжку.

Среди тупиков и поворотов выхожу в тихий переулок. Никаких магазинов, витрин в полный рост и никаких запахов еды. Желудок умолкает. Но посреди перемирия гогота и коммерции появляется всего одна вывеска: Белый бар на Черной улице. Смотрю на соседний дом: Сверчков переулок. Ну, вывеска интересная. – думаю про себя. На входе стоит молодой человек и мирно затягивается, пуская носом дым.

– Ты долго.

– Кто? – на улице, кроме нас двоих никого нет. – Я?

– Не всегда у меня получается уследить за всеми. – он вновь затягивается. – Нужно выбрать новое место для бара.

– Так, а вы сейчас ко мне обращаетесь или говорите с кем-то по гарнитуре? Извините.

– Да, да, Алексей.

– А, значит не со мной. Хух. – улыбаюсь и продолжаю идти. – Меня же не Алексей зовут. Да и кто меня ждет в этом тупике? Пойду дальше, как ни в чем не бывало.

– Да стой же ты, Алексей! Тебе не нужно дальше, ты уже на месте.

Игнорирую слова, сказанные не мне. Но меня настигает чья-то рука и я вздрагиваю. Передо мной парень, что курил у бара.

– Я же говорю тебе остановиться. Куда ты идешь?

– Да…гуляю. – Туплю, как первоклассница. – А в чем собственно дело?

– В том, что ты уже пришел. Какой бы дорогой ты не пытался воспользоваться ты придешь к этому бару.

– Я же говорю, что просто гуляю.

– Пойдем внутрь, ты вероятно голоден. Там и поговорим.

Я толи забыл, что существует слово нет, толи на меня сработали какие-то чары этого человека. Блин, не чары, а харизма. Чары – это женская фишка. Но по ощущениям на меня не сработал гипноз, но и ощущение, что я обманут, как дурачок цыганкой тоже не покидало. У меня нет денег и расплатиться за еду я не смогу. Ну, ничего, если что отработаю. Полы помою или посуду. Отобью крохотный кусочек курицы с картошкой. Никто не обеднеет от этого. Я уж так точно, беднее только, если бы я голый гулял.

Бар напоминал смесь фильма о гангстерах с наркоторговцами и комнату в замке Тюдоров. Классика и элегантность в совокупности цветов, и мебель, вырезанная на заказ. Это точно было не дёшево. Деревянные стены – это не вагонку подогнать. И откуда я это помню? Не важно. Зеркала в пол, визуальная игра света и пространства. Столы с лейкой ниспадающего мягкого света. Уютно. Я бы даже сказал по-джентльменски. Не хватает сигары и крепкого бренди. Ну и подраться.

– Так может вы мне расскажете, что происходит, раз я