Грехи Матери - Роберт Дж. Хейс

опухшими. Она выглядела так, словно ей было больно. Она открыла рот, как будто хотела что-то сказать, затем вздохнула и, казалось, вся сжалась. Затем она кивнула. «Я поняла», — тихо сказала она. Не сказав больше ни слова, она направилась к трюму.

Имико могла послать за Сирилет кого угодно. Она могла вернуться в Йенхельм, как только навела меня на след моей дочери. Но она этого не сделала. На протяжении всего пути Имико ни разу не подумала о том, чтобы повернуть назад. У нее не было контактов с ее агентами — по крайней мере, я их не видела. И, наконец, я поняла почему.

— Ты ведь не собираешься возвращаться, так? — спросила я, когда Имико дошла до лестницы, ведущей вниз, в трюм.

Имико на мгновение остановилась. Затем она покачала головой и спустилась в темноту.

Это была правда Имико. Она могла бы пересечь весь мир, несмотря ни на какие опасности, чтобы найти Сирилет. Но потом она собиралась уйти. Я слишком хорошо это понимала. Я подумала, что, может быть, мы могли бы сбежать все вместе. Никому из нас не нужно было возвращаться в Йенхельм. Я, конечно, не могла вернуться в Райсом, но, может быть, мы могли бы найти какую-нибудь другую маленькую сонную деревушку. Имико, Сирилет и я могли бы сбежать и жить в мире. Глупая мечта. Сирилет была слишком молода и дерзка, чтобы смириться с тихой жизнью, и ее поступки уже это доказали. И, кроме того, я на самом деле не понимала Имико и наполовину так хорошо, как мне казалось.

Глава 29

Флаер — неослабевающий продукт изобретательности механика и магии Источников, сплавленных воедино. Он нес нас над волнами гораздо быстрее, чем обычный корабль пересекает море. Мы увидели несколько судов, прокладывающих себе путь через бескрайний океан. Я спросила себя, не находится ли Сирилет на борту одного из них, но проверить это было невозможно. Мы решили, что лучше всего будет как можно быстрее долететь до Полазии, а оттуда — к великому разлому в пустыне. Моя дочь пыталась разорвать реальность, чтобы впустить потустороннего Струпа в наш мир, и для этого ей нужно было находиться рядом с великим разломом. По крайней мере, мы на это надеялись. Мы просто должны были добраться туда первыми и остановить ее, прежде чем она устроит Второй катаклизм и уничтожит мир. Звучит просто, когда я так говорю.

Имико проспала целый день, и, как ни странно, в основном спокойно. Я подумала, что, возможно, ей нужно было поспорить со мной. Возможно, она повернула за угол и встала на дорогу исцеления. Какой дурой я была. Когда, наконец, она проснулась и вышла на палубу флаера, она была трезвой и, казалось, снова стала прежней. Она улыбалась и проворно скакала по палубе, глядя на океан внизу и время от времени отпуская непристойные комментарии. Слезы Лурсы, но было приятно снова видеть ее такой. Но, конечно, те, кто испытывает глубочайшее отчаяние, часто лучше всех умеют его скрывать. До тех пор, пока не перестают.

Мы с Кенто говорили, и я не могу объяснить, насколько счастливой это меня сделало. Такая простая вещь — моя дочь разговаривает со мной. Она не называла меня мамой. Для нее я по-прежнему оставалась Эской, Эскарой, если она хотела донести до меня суть дела. Тогда я поняла, что для Кенто я всегда буду Эской. Что бы я ни думала по этому поводу, матерью Кенто была Мезула. Ее вырастила Ранд, а не я. По крайней мере, я могла сказать, что мой старый враг хорошо воспитала мою дочь.

Кенто была сильной женщиной, как телом, так и умом. Умная и проницательная, с заразительным смехом и любовью к стихам. Это было неожиданно. Я застала ее смотрящей за горизонт с записной книжкой в руках, страницы которой трепетали на ветру. На мгновение это напомнило мне о Сильве. Та тоже была дочерью Ранд и всегда носила с собой записную книжку. Но, в то время как записная книжка Сильвы была заполнена благодарностями, которые она оказывала, записная книжка Кенто была заполнена ее размышлениями. Она не любила рифму и, вместо нее, использовала контраст, чтобы сделать очевидное неясным.

Я спросила Кенто о ее собственном ребенке, и моя старшая дочь прониклась ко мне теплотой и с радостью рассказала мне все о маленькой девочке. Эсем было всего три года, и она была достаточно любопытна, чтобы задавать вопросы обо всем. Очевидно, она доводила своего отца, Самира, до безумия своими вопросами, а Кенто — до отчаяния своим бесстрашием. Кенто с радостью рассказала мне о том, как однажды маленькой Эсем стало скучно, пока Кенто беседовала со своей матерью. Эсем забралась Мезуле на хвост и начала карабкаться по ней, как я лазила по деревьям в Кешине. Вместо того чтобы рассердиться, Мезула взяла маленькую Эсем на руки и перекидывала ее с руки на руку, пока они с Кенто разговаривали. Какой замечательной женщиной она вырастет, если могла использовать богиню как лазалку, без последствий.

Конечно, это при условии, что мы проживем достаточно долго, чтобы Эсем повзрослела. Над нами всегда висело это мрачное облако. Интересно, знала ли Сирилет об Эсем? Если бы ей удалось разорвать разлом до конца, она бы пожертвовала собственной племянницей. Скорее всего, нет. До меня дошло, что Сирилет, вероятно, даже не знала, что у нее есть сестра. Сирилет знала только те истории, которые мы ей рассказывали, и я думала, что ее сестра умерла задолго до ее рождения.

Я подумала, что, возможно, именно так мы сможем остановить Сирилет. Не силой, а показав ей то, что она будет уничтожать. Кенто может стать нашим величайшим оружием против Сирилет. Сестра, о существовании которой она и не подозревала. Семья, не пострадавшая от моего развращающего прикосновения.

Мы поняли, что приближаемся к Полазии, когда Имико закричала с носа флаера. Она сидела на поручнях, глядя вниз на море, и издала радостный вопль.

Кенто передала управление флаером своему пилоту Джеду, а мы присоединились к Имико. Внизу, слишком легко рассекая волны, виднелась дюжина угловатых фигур.

— Это то, о чем я думаю? — спросила Имико.

Кенто кивнула.

— Демонокорабли, — сказала она. — Это весь флот королевы. Куда они направляются?

Действительно, куда? Это меня обеспокоило. Мы с королевой Полазии все еще не были в хороших отношениях после всей этой истории с принцем. Не с тем, который развлекал Сирилет. До меня дошло,