Память мёртвых на Весах Истины - Анна Александровна Сешт

в ней уже не осталось тепла ни для кого. А лицо чаще всего походило на погребальную маску, не выражая совсем ничего, оживая в редкие моменты – например, когда Шепсет восхищалась красотой пирамид или их храма.

Но недаром прежний Владыка даровал ей титул Хекерет-Нэсу. Значит, было в собачьей жрице что-то такое, способное тронуть сердце. И теперь его сын тоже находил что-то в её обществе, помимо необходимых сведений. А уж какими глазами смотрела на него сама Шепсет! Впрочем, кто только ни смотрел на него так при дворе. Даже жрице Богини Мёртвых не устоять.

Но неужто сердце Рамсеса переменилось? Или сама Ими чего-то не замечала прежде? Конечно, он умел очаровать кого угодно, но всё происходящее сейчас выходило далеко за границы приемлемого. И внутри понемногу прорастала ревность, сворачиваясь тугими кольцами, словно змея. Ими, конечно, понимала, что у любого Владыки могло быть много женщин. Это только простые мужчины-рэмеч выбирали себе одну жену. Но как мог Рамсес предпочесть кого-то ещё ей, когда Ими была так молода и красива и столько для него сделала? Она одна из самых преданных жриц Бастет, воплощавшая в себе всё лучшее, что только даровала Богиня через своих служителей: умение пробуждать радость в сердцах, неприступность и игривость хищницы, манящие тайны, щекочущее ощущение опасности.

И потому, когда Рамсес в очередной раз явился на встречу с Шепсет, а Ими повела его через сады, она спросила напрямую, добавив в свой ласковый голос пару капелек яда:

– Я что-то должна знать, мой Владыка?

– О чём ты? – спросил он, а его мысли витали, казалось, очень далеко отсюда.

Ими взяла его за руку, обхватывая запястье, побуждая остановиться.

– Что вас на самом деле связывает? – спросила она серьёзно, заглядывая молодому Владыке в глаза.

Впервые он не наклонился к ней, не поцеловал, хотя прежде никогда не мог устоять. Да и в покои её не заглядывал с самого прибытия Шепсет в Пер-Бастет. Рамсес обнял её как-то… по-братски и прошептал:

– Титул Хемет-Нэсу-Урет будет твоим, это неизменно, прекрасная. Ты будешь моей Владычицей.

Но это совершенно не успокоило сердце жрицы. Лучше было приглядывать за ними и убедиться, как всё обстоит на самом деле.

Глава XXXV

1-й год правления Владыки

Рамсеса Хекамаатра-Сетепенамона

Шепсет

На следующий день, выйдя встречать Рамсеса, она услышала звонкий смех Ими и их весёлый разговор о какой-то казавшейся им обоим забавной истории, случившейся при дворе. Не вслушиваясь в беседу, Шепсет поняла лишь, что Ими и Рамсеса в самом деле связывает немало общих дел, и это неприятно кольнуло.

Жрица вернулась в дом, постаралась чем-то занять себя. Ну, подумаешь, разговор, мало ли их таких было. Ими ведь никогда не скрывала, да Рамсес и сам говорил, что она входит в его близкий круг.

Насколько близкий? И много ли в этом круге женщин? Однажды Рамсесу ведь придётся выбрать себе супругу…

Нет, об этом даже размышлять не хотелось.

«Боги, о чём я вообще думаю в такое время», – укорила себя девушка, но потянулась за своей сумкой со снадобьями, чтобы найти успокаивающие травы. Слишком уж много тяжёлых вестей обрушилось на неё в последнее время. И ведь ещё предстояло решиться на признание… возможно, прямо сегодня.

Роясь в сумке, она выронила маленькую плетёную шкатулку, спрятанную в вещах. О подарке кушитского купца девушка совершенно забыла. Нахт спас ему не только товары, но и жизнь.

Воспоминание о меджае привычно окатило теплом, смешанным с горечью. В тот день Нахт привёл Шепсет на рыночную площадь, чтобы порадовать. И после они вместе сидели в роще, наслаждаясь трапезой, а она… она всё испортила, думая о том, встречаться ли с Ими, у которой были вести о Рамсесе. Нахт никогда не играл с ней в игры на придворный манер. Всегда был совершенно искренним.

И как Шепсет отплатила ему?

Девушка разглядывала шкатулку, вспоминая, как Нахт уговорил её забрать трофеи. Несколько кусочков полудрагоценных камней и маленький золотой слиток. Шепсет заглянула внутрь – и чуть не выронила вещицу.

У шкатулки было двойное дно. Точнее, дно было прикрыто тряпицей, и в тот раз они с Нахтом не разглядывали. Но под тряпицей лежала миниатюрная изящная статуэтка Хатхор, Богини, которую в Царстве Куш почитали не меньше, чем в Кемет. Купец решил, что они пара, и преподнёс Шепсет и Нахту подарок, посвящённый их любви. Любви, которая так и не состоялась. Просто не могла состояться.

Или?..

Шепсет до боли закусила губу, чтобы не расплакаться. Как же удивительно она умела всё портить. И как глупо было пытаться не видеть, не замечать, что меджай относился к ней не как к соратнице и был рядом и рисковал собой давно уже не из жалости, не из чувства долга.

Хека, почуяв её мысли, устроила морду у девушки на коленях. Шепсет гладила собаку, а в другой руке удерживала статуэтку. Взгляд затуманился. Теперь она даже не знала, как найти его и всё объяснить. А изначальная мысль, что жрица просто поможет меджаю возвыситься, но больше никогда не покажется на глаза, больше не казалась такой уж хорошей и здравой.

Девушка посмотрела на подаренный воином браслет, и это стало последней каплей. Закрыв глаза, она нежно коснулась браслета губами, вспоминая, сколько раз спасал её Бес. Подумала о том, как хорошо успел узнать её Нахт, что подарил именно такое украшение.

Голоса раздались совсем рядом, у порога, – сегодня Ими проводила Рамсеса до самого дома. Хека навострила уши. Шепсет вздрогнула, поспешно спрятала статуэтку в шкатулку, а шкатулку – обратно в сумку.

Когда девушка вышла, то увидела Ими и Рамсеса. Они стояли очень близко, а в том, как смотрели друг на друга, было заключено что-то очень личное. Что-то такое, о чём ей совсем не хотелось знать.

Но когда Рамсес обернулся к Шепсет, его улыбка стала тёплой и открытой, словно в целом мире была только она. И раньше жрица чувствовала себя именно так – особенной, сколько бы девушек ни вилось вокруг царевича на дворцовых пирах.

Теперь она не могла не сравнить. Потому что так, словно существовала только она – не в это конкретное мгновение, а во все прочие, – смотрел на неё по-настоящему лишь один человек.

Нахт.

Меж тем Ими ласково окликнула Ветра, и пёс побежал за ней в сад. Когда Рамсес прошёл в дом, Шепсет ощутила странное волнение. Мёртвым было особенно неспокойно сегодня, а улыбка Беса