Заговор Красного Волка - Роберт фон Штейн Редик

юность любви и ласк. Он вспомнил битву. Ему тринадцать, он — уже любимец

армии — сражается с сиззи на холодном плато в тысячах миль от моря. Его

сержант мертв, его эскадрон уничтожен. Он сам вот-вот умрет. Мальчишка сиззи на

нем, нож в ребрах, его жизнь хлещет в траву. Одна рука сломана, другая зажата под

его врагом. Ярко-голубое небо, как сегодня.

Сирарис рассмеялась — такая юная, такая очаровательная. Действительно ли

она любит его? Мог ли он когда-нибудь позволить себе надеяться?

Он осторожно откатил ее в сторону и приложил палец к ее пышным губам.

— Иди и побалуй своего адмирала, — сказал он. — Исик никогда не должен

заподозрить тебя. Никогда.

Через несколько минут он был на крыше крепости, глядя вниз на « Чатранд».

Матрос высоко на грот-мачте спускал на ночь императорский флаг. Золотая рыба, золотой кинжал: они наблюдали за его жизнью в течение шести десятилетий, придавали значение его шрамам и завоеваниям, убийствам и предательствам, сладким женским губам. Арквал, подумал мастер-шпион. Арквал, моя любовь, пока

смерть не разлучит нас.

Тому мальчишке он разорвал горло зубами. Какой у него был выбор?

Глава 20. ВЫУЧЕННЫЕ УРОКИ

11 илкрина 941

29-й день из Этерхорда

— Блар баффин мад ме, — мрачно сказала Таша.

Пазел раздраженно оторвал взгляд от учебника грамматики:

— Блар авфам мутети: «Мой муж — мой надежный проводник». В

предложении нет буквы «д», м'леди.

— Перестань называть меня так.

Пазел понизил голос до шепота:

— Ты же знаешь, что я не могу. Они вышвырнут меня вон. Честно говоря, Таша, ты даже не пытаешься учиться.

— Я не выхожу замуж, — прошептала она в ярости. — И как бы ты узнал, если

бы я пыталась? Все, что тебе нужно сделать, это подождать, пока твой чертов Дар

переведет для тебя.

— Я же говорил тебе, что выучил четыре языка еще до того, как мама

наложила на меня заклинание. Я уже и так хорошо разбирался в языках. Если бы

162

-

163-

она наложила его на тебя, оно помогло бы тебе сражаться. Разве это не то, что ты

лучше всего умеешь?

— Сражения и тактика. Так говорят Герцил и Прахба, во всяком случае.

— Суть в том, что ты должна быть хороша в чем-то, и тогда заклинание

сделает тебя в этом лучше.

Они сидели в бархатных креслах в углу салона первого класса. В нескольких

ярдах слева от них Брат Болуту читал книгу из корабельной библиотеки « Ядовитые

вредители Алифроса». В дальнем конце комнаты Сирарис потягивала вино и весело

болтала с толпой женщин, среди которых была Паку́ Лападолма. В тени за спинами

женщин стоял смолбой с ужасными зубами по кличке Жалкая Пена, держа в руках

кувшин с вином и дергая шнур, который приводил в движение установленный на

потолке вентилятор.5 Время от времени какая-нибудь женщина протягивала свой

бокал и мальчик подскакивал, чтобы наполнить его.

Волосы Пазела были такими чистыми, что, казалось, будто он их где-то

позаимствовал. Фиффенгурт сам окунул его в бочку с известковой водой.

— Ты собираешься обучать Договор-Невесту! — сказал он. — Твоя внешность

отразится на каждом мальчике на этом корабле. Представь что будет, если вошь

переползет с твоих волос на леди Ташу.

Джервик назвал его денди — вполголоса, конечно. Он все еще не оправился от

ужаса, вызванного неестественным приступом тарабарщины Пазела. Но он все

равно не вернул нож отца Пазела и кита из слоновой кости его матери — он даже

не признался, что они у него есть.

— Они остались на « Эниэле» вместе со многими моими вещами, — сказал он

Пазелу, но при этом ухмыльнулся и подмигнул своим прихлебателям.

— Мне кажется, твоя сестра не слишком хорошо знала языки, — сказала Таша,

— иначе заклинание дало бы ей такой же Дар, верно? Но она, должно быть, была

хороша в чем-то другом.

— Много в чем, — сказал Пазел. — На самом деле, раньше я думал, что она

хороша во всем. Неда была сильной, как и ты. Она прекрасно пела и знала тысячу

песен. И вот что мне запомнилось больше всего — она понимала людей. Я не мог

обмануть ее, и никто другой тоже не мог. Иногда это заставляло ее грустить. Но

если заклинание и сделало что-то — кроме того, что чуть не убило ее, — мы этого

не заметили до того, как она убежала. Иногда я спрашиваю себя, простит ли она

когда-нибудь нашу мать, вспоминает ли обо мне.

— Конечно, вспоминает. Не будь таким тупым.

— Я даже не знаю, жива ли она.

5 Над столом, во всю его восьмифутовую длину, простиралась свисающая с потолка «панка», как называют в Индии

громадное опахало — собственно говоря, это нечто вроде гигантского веера. Основой этого устройства служил

стволик бамбука толщиной четыре-пять дюймов, а с него свисала длинная, фута в четыре, бахрома из сухих

пальмовых листьев. Шнур, закрепленный посередине опахала, пробегал по потолку через серию блоков и был

выведен через отверстие в стене на кухню. Чтобы привести в действие это хитроумное приспособление, не хватало

только шустрого мальчишки, который бы время от