Тоска - Александр Александрович Павловский

Перепрыгиваю через забор и бегу по рельсам. Если движение перекрыто, то ни одного поезда на пути не встречу. А эта дорога самое прямое сообщение с Москвой. Идти буду долго, но с большой вероятностью не собьюсь в пути без компаса. Не уверен, что за городом будет жизнь, в радиусе двухсот километров. А вот в самой Москве смертность позволит мне выйти к людям.

Зеленый щит выставил гарнизон сразу за мостом. Прежде, чем въехать в город, я слышал, как Леша удивился, что поезд сбросил скорость. Эта мысль была одной из первых, что я услышал. Значит в этом лесу есть невидимая граница, что отделяет симуляцию от остального посмертия. В Пробуждении душа должна закончить незавершенное дело, а дальше посмертие. Ведь у кого-то нет времени на завершение каких-либо дел. Есть те, кто умирает быстро. А дорога на Божий суд одна, приходится ждать. Значит там, за этой преградой будет пустота, которую мне нужно будет преодолеть и лучше идти по рельсам. Они хотя бы не вьются ручьями.

Натяжение возрастает. Понимаю, что мы с Лешей разбегаемся в разные стороны. Он возвращается в город, а я пытаюсь его покинуть, но нет конца и края этому полотну. Подо мной разливается река. Слышу, как запели птицы. Надо мной закаркали вороны. Закружились словно вихрь. Марина тоже среди них. Слышу её одиночное карканье. Предостерегает или усмехается, не разобрать. Бегу, а сам запыхался и со всего размаху вхожу в упругую натянутую сеть. Она обволакивает и выталкивает обратно. Прикладываюсь затылком о шпалу.

Когда очнулся уже стемнело. Птицы перестали шуметь, вороны улетели. Я остался один. Они поглумились над редкой попыткой выбраться из города. Поднимаюсь, осторожно протягиваю руку и иду вперед. Затылок кровит, но боли нет. Нащупываю эту невидимую сеть. Попробовал с десяток попыток пробиться сквозь нее, но только падаю обратно. Лес даже не начался, а преграда ощущается всецело. Возможно за ней ничего и нет. А то, что я вижу, лишь картинка. Никакого леса и дороги. Всё заканчивается здесь и больше никуда не уходит. Нет других городов и нет Москвы. Коломна – это ловушка, как и другие города. Выбраться можно только одним способом – не приезжать вовсе.

Спускаюсь по другую сторону реки. Берег крутой, держусь одной рукой за преграждающее полотно. Прежде, чем вытолкнуть оно хорошо умеет держать, так и спускаюсь к самой реке. Прохожу по берегу, через бурелом и заросли кустов. В темноте ничего не видно. Иду почти на ощупь. На другой стороне маячат редкие огоньки в домах. Вот на их свет и иду. А еще ощущаю, что натяжение слабеет. Леша где-то рядом. Возможно, сидит у реки. Если так, то прослежу за тем, что он делает. Как-то стало запутанно, кто из нас Проводник. И этот вопрос я пытаюсь разрешись единолично, как и всё остальное. Тяжело быть самым умным среди тех, кто с тобой не соревнуется.

Добираюсь до противоположной стороны берега, где сидит Леша. Его не сложно узнать. И пока он сидит и болтает ногами надо водой, позади появились мертвецы. Слишком много на этот раз. Целенаправленно спускающиеся к реке. Не думаю, что они решили искупаться. Марина не получила помощи и решила от нас избавиться. Какая предусмотрительность от редкой стервы. Убрать с дороги тех, кто знает правду, но отказался помогать.

Кричу в мыслях о мертвецах. Наша связь должна работать в обе стороны, но никакого эффекта. Он до сих пор сидит и даже ухом не повел. Машу палкой. Темно ведь, он не увидит. Шарю по карманам и нахожу зажигалку. Откуда она у меня понятия не имею. Поджигаю листву, накидываю палочек и всё, что лежит под ногами. Замечаю, что он увидел костер. Выхватываю из пламени горящее полено и иду по берегу, возможно, если он увидит лицо, то поймет. А, если не поймет, то его сожрут. Выбор вообще не велик. Машу ему руками и только через минуту гляделок, когда я почти что ору в голос, Леша наконец-то поворачивает голову и замечает толпу, скрежещущую в его сторону. Он оббегает их неуклюжие попытки нападения и уходит в сторону Пятницких ворот. Несколько скелетов, увидев факел, упали в реку, но их сразу же унесло течением.

Это было вчера, а сейчас я на обломанном обрывке моста, откуда Леша нырнул в реку. Мы либо оба Проводники, либо оба Владельцы. Говорят, что жить тяжело, слишком много трудностей. Умереть оказалось сложнее. Зная правду ты все равно ничего не понимаешь. Самое ценное – это путь, который ты проходишь ради правды и чего-то поистине ценного, но, когда всё достается сразу и в нужном количестве, ты просто теряешься. Или запутываешься. Как произошло со мной. Твоё существование ограничивается как будто его отсутствием. Ты есть и тебя нет. Вспомнил одно стихотворение:

Хочу проснуться в городе, в котором меня нет.

По времени – до полдника, а может и в обед.

Хочу, чтоб были люди там не знающие бед,

Проснувшиеся в городе, в котором меня нет.

Хочу, чтоб миллион дорог венчали города

И все, кто одинокие нашли свои сердца.

Но пусть там установится всего один запрет:

Не дать проснуться в городе, в котором меня нет.

Впервые скажу это, но чувствую, что моё желание настоящее: «Я хочу домой!». Хочу проснуться дома и больше никогда не видеть этот город. Может же быть так, что я чересчур утомился и сплю больше чем десять часов подряд. А этот сон – терроризирует последние несколько часов и теперь мне лишь нужно сосредоточиться и открыть глаза в постели. Пробудиться ото сна. Сказать: Стоп! Хватит с меня этого. Хороший был бы сюжет для книги, как говорил Леша. Но он станет таковым только дома. Не здесь. Только не среди постоянно марширующих скелетов. Не уверен, что они опасны, но и проверять не хочется.

Набираю воздух. Делаю два глубоких вдоха. Невидимая связь снова натянулась, Лешу сносит вниз по течению. Закрываю глаза и ныряю в реку.

Глава 15. День четырнадцатый

Открываю глаза и не нахожу слов, чтобы описать восторг. То, что мне казалось долгим сном, оказалось таковым в самом деле. Я будто нырнул и вынырнул у себя в постели. Вязкие берега и холодное течение оказались всего лишь теплым одеялом и просвистывающим сквозняком. Ничего, что напоминало бы город. Я вернулся туда, откуда всё началось. В стены, что навсегда сохранят моё внутреннее состояние. Шагнул в