Владек Шейбал - Лейла Элораби Салем

особенно детей, которые при его появлении оживлялись и что-то громко эмоционально говорили родителям. Сзади почти никого не было: лишь пожилая женщина в кимоно и работник офиса, оба дремали. Вдруг поезд метро резко затормозил, хотя никакой остановки не предвиделось. Все притихли и лишь Владислав принялся боязливо озираться по сторонам, привлекая к себе внимание. Он спросил у пассажиров по-английски о происшествии, но его никто не понял. Тогда он повторил вопрос на немецком и французском, желая найти хоть одного, кто смог бы понять его, но японцы лишь виновато улыбались, давая понять, что не говорят на иных языках.

Господи, да что же здесь творится? Почему мы застряли? - воскликнул, не выдержав, Владислав; он более не думал, какое впечатление производит на окружающих.

От нестерпимой духоты, от стекавшего по лицу пота он вышел из себя, стал метаться по вагону. Одна женщина - дама средних лет в деловом костюме подошла к нему и с улыбкой предложила свой веер.

Домо - спасибо, - поблагодарил ее Влад.

Как только он принялся обмахиваться, кондиционер заработал и поезд вновь тронулся по рельсам. Через десять минут артист вышел на свою станцию, следуя карте, а заметил полицейских, патрулирующих улицы. Набравшись смелости, Владислав приблизился к ним и поинтересовался, что же случилось, почему поезд метро внезапно остановился? Один полицейский озадаченно улыбнулся - так улыбаются детям, пояснил:

Наши поезда останавливаются автоматически во время землетрясений. Недавно здесь прошли два толчка - они не опасны, но метро всегда стоит даже при малых баллах.

Спасибо, - поблагодарил его Влад и поспешил в отель, в свой номер, как в спасительную крепость.

Перекусив нехитрый обед, он устремлялся на четвертый этаж, запирался на ключ и часами сидел у окна, погрузившись в собственные мысли. Порой он вспоминал свой теплый уютный дом в Лондоне и тот удивительный случай с нашествием лягушек в патео; ныне по прошествии стольких лет он думал об этом с улыбкой на устах - так смешно и нелепо боялся непрошеных гостей. Но сегодня волею судьбы, оказавшись в вагоне метро во время землетрясения, мысли поворотили вспять, в прошлое молодости, когда плененный страхом, скрывался в убежище от пуль и снарядов. Тогда казалось, будто загробный ад раскрыл свою пасть и выпустил из своих чертог всех демонов, какие обитали там, мучая грешников. Ему в тот миг хотелось просто жить, просто остаться на этой земле, просто дышать, а теперь он снова пережил тот страх, пронеся его в сердце через глубину лет. И только далекие воспоминания скрылись в облаке тумана, как Влад почувствовал снизу толчок, затем все стихло, но спустя пару секунд толчки повторились, становясь все сильнее и сильнее. Звук - словно ревело подземное чудовище, вырвался наверх, смешался со стуком падающих картин и разбитого стекла в ванной комнате. Владислав какое-то время пребывал в шоке, словно стоял за невидимой ширмой и наблюдал за окутанным туманом миром. Рев из-под земли - страшный, протяжный, вывел его из оцепенения, и он рывком, спрыгнув на пол, помня уроки варшавского восстания, ринулся под дверной проем - то самая безопасная точка опоры, которая если и обрушится, то в последний миг. Из ванной донесся звук падающих флаконов и запах разлитых дорогих духов смешался с запахом пыли и воем из самых недр земли. Владислав вновь пережил испытание - то, что некогда повидал во время войны, он боялся, дрожал всем телом. В ушах стояли гул и вой, ужасный рев, словно на улице сражались две армии тьмы - чудовища, драконы, демоны - страшные, голодные, жестокие. Чтобы не обезуметь окончательно от адского рева, Владислав зажал уши руками, зажмурил глаза, оказавшись под своим защитным невидимым колпаком. И тут резко все стихло. Борясь с еще неотступающим страхом, он вышел из номера и на одеревенелых ногах спустился вниз в главный зал. Пройдя по лестнице к стойке регистрации, он спросил администратора:

Что сейчас произошло?

Землетрясение, очень маленькое, длившееся всего сорок пять секунд. Но вам не следует ни о чем беспокоиться, так как наш отель устойчив и ему не страшны никакие колебания.

Почему у вас нет никаких инструкций, как следует себя вести при землетрясении или вы полагаете, что мы, иностранцы, осведомлены также как и вы? - воскликнул Владислав, выпустив пар.

Простите за неудобство. У вас имеются еще какие претензии?

Конечно! Вы видели, что творится в моей ванной комнате? Зеркало упало, все мои духи - а они очень дорогие, разбиты вдребезги! Кто уберет осколки, кто возместит мне ущерб?

Несколько человек из администрации долго о чем-то советовались между собой, один из них с виноватой улыбкой обратился к артисту:

Господин Шейбал, извольте не волноваться. В течении тридцати минут горничная все уберет в вашем номере.

А мои духи?

Наш отель вам все возместит, а пока, - он пригласил его присесть на кожаный диван, - извольте принять извинения и угоститесь нашим чаем.

Вечером после захода солнца вернулся Алан. Он был счастлив и в предвкушении своего рассказа поделиться радостью о сбывшейся мечте, ради которой и согласился на съемки в Японии, отправился к Владиславу, в руках держа два персика. Друзья до полуночи коротали время в беседах: каждый пережил сегодня потрясение - Влад впервые ощутил землетрясение, а Алан побывал на встречи с самураями - как мечтал долгие годы, всем сердцем проникнув к их древней интересно-непонятной культуре. Слушая его рассказ и духовной связи с самураями, о перевоплощении душ, о карме и долге чести, Влад радовался за него: ведь Алан оказался единственным, кто никогда не смеялся над ним, не называл шуткой, как когда-то Станислав о странном мечтательном сыне. Сам Влад много поведал о себе, о жизни семьи и тайне предков, он показал другу всегда хранившие при себе фотографии родных и Алан. осматривая незнакомых людей на черно-белом фоне, проговорил:

Какие у тебя красивые родители!

А это мой старший брат Казимеж, он сейчас живет в Варшаве со своей семьей.

Вы с братом такие разные, абсолютно не похожи друг на друга.

Это правда. Казимеж никогда не любил общаться со мной и даже после смерти отца и матери, а я всегда звонил ему и продолжаю звонить, ведь кроме него у меня больше никого не осталось. Но... Казимеж правильно, наверное, поступает, что чурается меня. Во время войны он получил травму позвоночника - надежд на улучшение было немного. но вопреки рекомендациям врача, он участвовал в боевых сражениях против врагов, а я только и мог, что убегать и прятаться. Казимеж смелый,