Будь что будет - Жан-Мишель Генассия

* * *

Ресторан на набережной Монтебелло медленно заполнялся, магнитола тихонько наигрывала ду-воп, хозяин отказал двум клиентам, которые не забронировали места. Арлена ждала за столиком в глубине зала; она посмотрела меню, допила бокал шампанского, с легким беспокойством посмотрела на часы. Появился Даниэль, постоял напротив нее – ворот его рубашки был расстегнут – и рухнул на стул, Я труп, у меня чуть сердечный приступ не случился. Он налил стакан воды, выпил залпом, Бывали у меня чудовищные дни, я думал, что худшее уже позади, – так вот, худший день в моей жизни был сегодня. Я виделся с Тома. Даниэль ослабил галстук, словно ему не хватало воздуха, подозвал официанта. Бокал шампанского, месье?

– Принесите-ка бутылку. Сегодня я был на волосок от того, чтобы ударить Тома, а он этого и добивался, мне удалось сдержаться, не хотелось доставлять ему такое удовольствие. Этот мальчик или больной, или испорченный, или все вместе. – Глаза Даниэля увлажнились. – Это какой-то кошмар. – Он подождал, пока официант откупорит бутылку и разольет вино. – Мы сейчас закажем.

Он бросил взгляд в меню. Официант записал в блокноте выбранные блюда и отошел. Даниэль выпил бокал и сразу налил еще. Арлена выпрямилась, посмотрела на него, Ты же знаешь, что можешь все мне рассказать.

Даниэль взглянул на нее с грустной улыбкой, Это Лоран… Арлена молчала, он наклонился к ней, Тома рассказал мне все в подробностях – Лоран уже несколько лет как нашел этот тайник на чердаке, за дымоходом, но не знал, что с ним делать. Они были вместе, ты на неделю уехала в Маркуль, они открыли оба ящика, отправились к Пьеру, и тот сразу понял цену этих документов. Просто находка для антимилитариста. Он обратился к знакомому журналисту, тот сразу сообразил, какую выгоду может извлечь из этого газета… На мой взгляд, Пьер воспользовался ситуацией, чтобы заодно свести счеты с тобой. Самое ужасное, что оба наших мальчика осознавали последствия своего поступка, они взвесили за и против, подумали и стали действовать. Намеренно.

– Тома лжет! Лоран поклялся, что он тут ни при чем.

– Ты заметила хоть одну нестыковку? Откуда я мог все узнать, если не от него?

Арлена опустила глаза, ее губы задрожали, кулаки сжались, Я просто не верю, я не понимаю, зачем Тома пошел на это псевдоразоблачение и выдал Лорана.

– Потому что ты не знаешь Тома, этот ребенок – моя кара, с ним я каждый день вкатываю в гору свой камень. Он обвиняет меня в смерти Мари, и для него счастье – доставить тебе неприятности. Его единственная цель – навредить тебе. Ты не представляешь, как он тебя ненавидит, ведь это из-за тебя я бросил его мать, он принял у Мари боевую эстафету. А Лоран… Плевать ему на Лорана с высокой колокольни, он манипулировал им, чтобы добиться желаемого, а желает он причинить нам зло. Но прежде всего он хочет отомстить за мать и наказать нас: меня – за то, что я ее бросил, а тебя – за то, что ты ее заменила.

Арлена была раздавлена, она опустила голову и пробормотала, А может, ты преувеличиваешь? Твой сын ни разу не проявлял ко мне ни малейшей враждебности, он мне очень нравится.

– Я и сам обманулся, он умеет скрывать истинные чувства и обиду. Сегодня он впервые выплюнул все это мне в лицо, настолько был уверен, что разгромил нас и мы расстанемся. Я с ужасом обнаружил, что мой сын – исчадие ада. И если он осознает, что у тебя нет тех неприятностей, на которые он надеялся, то отправит анонимный донос, как во время войны, и тобою займется полиция.

Официант расставил на столе закуски, хозяин вытащил пластинку из стопки за стойкой и поставил на диск проигрывателя, до них донеслись воздушные ономатопеи The Swingle Singers, Арлена прислушалась, закрыла глаза, Прости, но мне кусок в горло не лезет.

– Не страшно, я тоже не очень голоден.

Даниэль подлил ей вина, она положила ладонь на свой бокал, И что нам теперь делать с детьми, Даниэль? Это же кошмар. Лоран меня просто убил, я ведь так старалась, чтобы ему не навредило наше расставание с Пьером. Следила, как бы не сказать дурного о его отце, подчеркивала, что мы друзья, и все шло хорошо… Я совершенно раздавлена, в голове не укладывается, что меня предал собственный сын. Мне противно, и хочется все бросить.

Даниэль пристально на нее посмотрел, А может, уедем вдвоем? Оставим все как есть: твоего сына с Пьером, моего с моими родителями. Пора перерезать пуповину, мы им не только не нужны, они будут рады от нас избавиться… Мы ведь имеем право на счастье?

– В общем, да… Мы же этого всегда хотели?

– Я бы с удовольствием пожил в Италии, в Риме, как ты на это смотришь?

– Я никогда не была в Италии.

– Или в Нью-Йорке?.. Поедем куда захотим и будем жить так, как должны были с самого начала…

Арлена осушила свой бокал – она слишком много выпила, голова кружилась, Даниэль говорил, размахивая руками, у нее горели щеки, в ушах стоял ровный гул, и она подумала, что вот он, момент истины, ей предстоит принять главное решение в жизни, Итак, поезд мчится в ночь без остановок и больше не берет пассажиров. Я на великом распутье. Было бы гораздо проще составить уравнение из вариантов выбора и присвоить им коэффициенты по степени важности, как-то рациональнее решить эту задачу, прежде всего устранить миазмы прошлого, не позволить им влиять на будущее, создать теорию выбора, по которой можно вычислить единственно верное решение, – короче, не делать ошибок и всегда выигрывать. Но нельзя все время размышлять, взвешивать за и против, ждать, снова раздумывать, передумывать, откладывать на завтра, на послезавтра, спрашивать мнение тех, кому доверяешь, – на самом деле в какой-то момент надо прыгнуть в пустоту и надеяться, что парашют раскроется.

– Ну так как?.. Что ты об этом думаешь?

– Я не поеду в Италию и в Соединенные Штаты тоже не поеду, я останусь здесь… Если я потеряю Лорана, это будет ужасно, куда хуже, чем проиграть, я не могу бросить его одного – это все равно что уничтожить себя. Нам еще предстоит пройти долгий путь вместе, прежде чем он встанет на крыло. Я собираюсь вернуть сына, мы все друг другу объясним, поговорим по душам. Возможно, на повышенных тонах, но это будет