Призрачные воины - Лючия Сен-Клер Робсон

Добравшись до подножия склона, Рафи с облегчением вздохнул. Вскоре он отыскал Цезаря и Вызывающего Смех. Они завернули тела в одеяла и закрепили их на спине мула. Для этого пришлось снять груз с подарками, который теперь лежал прямо посередине площадки для танцев, прикрытый непромокаемым пончо.

— Это дед и бабка моего зятя, — кивнул Цезарь на трупы. — Думаю, тут орудовали подонки, обосновавшиеся неподалеку от форта. Зять говорит, они перебили и стариков наверху в пещере. А еще он сказал, что там укрывалась бабушка Лозен.

— Нам надо ехать, — глухо промолвил Рафи.

— Я помогу с похоронами.

— Пойми, нас могут убить, когда остальные спустятся с утеса и увидят, что мы еще здесь.

Вызывающий Смех пристально вслушивался в их беседу, силясь понять, о чем говорят бледнолицые.

— Он мне родня, — кивнул Цезарь на апача. — Я не могу его вот так здесь бросить. — Негр взял под уздцы мула и свою серую лошадь.

Поняв, что Цезарь решил остаться, Вызывающий Смех вырвал у него из руки поводья.

— Вайя![97] — Он показал на тропу, что вела к утесу. — Вайя! — повторил апач и провел ребром ладони по горлу — жест, во все времена и во всех культурах означающий неминуемую смерть.

Рафи сунул руку в карман и, вытащив оттуда крошечные носочки, протянул их Вызывающему Смех со словами:

— Пара ла нинъя де Мария Мендес[98].

Щенков придется забрать с собой. Не время оставлять апачам в подарок животных, которые, по их поверью, приносят несчастье.

Вызывающий Смех взял носки, сунул их за отворот мокасина, а затем, резко повернувшись, повел мула прочь.

ГЛАВА 43

ВЕРОЛОМНЫЕ ТВАРИ

Рафи застыл перед дверью кабинета сержанта-интенданта. Коллинз был взбешен, но знал, что предстоящий разговор его изрядно повеселит. Порой ему начинало казаться, что Всевышний не лишен чувства юмора.

Рафи постучал и, не дожидаясь ответа, открыл дверь и переступил порог. Как он и ожидал, владелец ранчо «Тучные луга» вместе со своим бригадиром обстряпывали грязные делишки с интендантом, искренне полагая, что им все сойдет с рук. Рафи намеревался их сильно разочаровать.

— Привет, Коллинз. — Сержант оторвал взгляд от трех экземпляров контракта на поставку говядины, что сейчас лежали перед ним на столе.

— Казенный скот из Месильи доставлен, — доложил Рафи. — Мои ребята сейчас ставят его в загон.

— Сколько голов?

— Сколько заказывали, — чуть пожал плечами Рафи.

— Тридцать?

— У меня хоть раз была недостача?

— Нет, но все когда-нибудь случается в первый раз. Апачи устроили налет на караван, направлявшийся в форт Каммингс. Угнали лошадей и мулов.

Когда до владельца ранчо и его бригадира дошло, что Рафи пригнал все стадо, они его не разочаровали. На гнусных харях обоих быстро сменилось сразу несколько выражений: сперва удивление, потом злоба и наконец досада. Сержант оказался орешком покрепче: он не изменился в лице и не выдал себя даже взглядом. «Может, он ни при чем? — подумалось Рафи. — Впрочем, вряд ли». Коллинз ни в чем не был уверен и потому старался не бросаться обвинениями зря. Когда заказчиком выступает армия, сам черт ногу сломит, пытаясь разобраться, кто с кем в сговоре и в какой момент ждать подвоха.

Рафи достал из кармана куртки накладную, положил ее на стол и наклонился, чтобы разгладить листок ладонями. Одновременно он кинул взгляд на контракт владельца ранчо «Тучные луга». Хотя документ лежал вверх ногами, Коллинзу удалось разглядеть прописанную в нем дату и количество голов скота.

К завтрашнему дню владелец ранчо обязался поставить одиннадцать бычков. Какое удивительное совпадение! Именно столько угнали у Рафи с Цезарем. Следы привели друзей к ранчо «Тучные луга». Они прибыли в тот самый момент, когда двое грабителей загоняли украденный скот в стойло.

Пара выстрелов обратила воришек в бегство, и они скрылись в дубовой роще. Пастухи-мексиканцы сказали друзьям, что хозяин ранчо с бригадиром отбыли в форт. Рафи с Цезарем отогнали бычков к остальному стаду и сами поспешили в форт.

Подобный фокус с Коллинзом пытались провернуть впервые, хотя ему доводилось слышать о том, как другие попадали впросак. Он кипел от бешенства. Больше всего выводило из себя то, что ворам удалось подкупить двух его погонщиков-мексиканцев, позволивших негодяям увести бычков.

И все же, когда Рафи вышел от интенданта, с лица у него не сходила улыбка. Вскоре он увидел Цезаря, который направлялся к нему, ведя в поводу Рыжего и свою серую лошадь. Помахав рукой другу, Рафи похлопал себя по груди в знак того, что плата за скот лежит у него в кошельке.

Цезарь улыбнулся ему в ответ. Друзья собирались потратить деньги в Централ-сити. До них дошли известия, что актеры тамошнего театра устраивают представление, в ходе которою читают монологи из разных пьес Шекспира. Цезарь никогда прежде не видел постановок Шекспира и потому говорил о представлении дни напролет — даже когда они с Рафи шли по следу угнанного скота и гнались за удирающими ворами, стреляя им вслед.

— Рыжему приглянулась кобыла капитана. Он ее огулять решил, — доложил Цезарь.

— Старый он, чтоб кобыл огуливать, ему давно на покой пора. Будем в Аризоне — отвезу его в Кэмп-Грант[99]. Тамошний кузнец согласился приглядеть за ним. Пусть старичок пасется вволю остаток жизни, он это заработал.

Рыжий служил Коллинзу верой и правдой два десятка лет. Он по-прежнему был ходким, но все же и вправду заработал покой. Правда, Рафи не мог представить, как станет ездить на ком-то другом, и потому всякий раз откладывал день прощания с верным скакуном.

— Жаль, что я не видел рожу хозяина ранчо, когда ты выложил накладную на скот, — покачал головой Цезарь.

— Да-а-а, — протянул Рафи, — зрелище было забавное.

— Думаешь, интендант состоял в доле?

— Скорее всего.

Километра полтора они ехали в приятной тишине. Цезарь первым нарушил молчание:

— Пока мы были в отъезде, между офицерами и черными солдатами произошла свара. Причем серьезная.

Всякий раз, когда Рафи отправлялся за платой, Цезарь, вместо того чтобы сидеть сложа руки, собирал последние известия — у него это получалось гораздо лучше, чем у Коллинза. В свою очередь, если за деньгами являлся именно Рафи, это сильно повышало шансы получить расчет полностью, до последнего гроша.

Не раз и не два Рафи, отправляясь к интенданту, брал с собой боевую палицу, подаренную ему Викторио. Он не грозил ею, не размахивал и даже не глядел