Молодость может многое - Александр Сергеевич Омельянюк

И только в пятницу 7 августа началось, заключённое пока на 90 дней, перемирие между ОАР, Иорданией и Израилем.

Но этим вечером Платон не поехал на дачу, хотя и очень хотел. А остановило его чувство долга перед трудовым коллективом ОГТ за участие в заводском спортивном мероприятии. К субботе 8 августа — дню физкультурника — ему и в этот раз самому пришлось собирать их футбольную команду «Метеор», так как Багров, Мурашов и другие ведущие футболисты или были в отпусках, или не захотели портить свой выходной.

И Кочет справился с задачей, пригласив на пустующие позиции знакомых ему по вечернему мини-футболу реутовских парней, причём даже не работающих на ЦКБМ, а кого-то и из других, не явившихся на праздник команд. Причём последнего футболиста ему лично пришлось отлавливать на хоккейной площадке стадиона «Старт» и приглашать на игру своей команды.

В общем, команда набралась.

По плану организаторов праздника, пришедшие на мероприятие футбольные команды должны был сначала побежать командную эстафету 11 по 100 метров, и потом по общему результату произошла бы естественная жеребьёвка по кубковой сетки по принципу: первый играет с последним, второй с предпоследним, и так далее. А играть должны были два тайма, но всего по пятнадцать минут.

В соперники «Метеору» в 1/4 финала досталась команда 9-го цеха, отделившаяся от 29-го цеха. Платон теперь впервые был капитаном команды, взяв себе № 10 и конечно место центра нападения. Но за полчаса соперники не сумели открыть счёт, доведя дело до пробития И-метровых ударов. Платон вместе с собой выбрал пятёрку бьющих игроков, оставив себе право пробить последним. И именно его удар оказался решающим и победным, 3:2.

А в полуфинале они проиграли 0:1 (0:0) команде отдела № 910 давно отделившейся от КИЦ. Платон поблагодарил всех за игру и пошёл домой смотреть финал кубка СССР по футболу.

И к большой радости Кочета его московское «Динамо», благодаря голам В. Эштрекова и Г. Еврюжихина в четвёртый раз в своей истории выиграло кубок, победив тбилисских одноклубников 2:1 (1:0). Благодаря этому оно получило право в будущем году играть в розыгрыше Кубка обладателей кубков европейских стран по футболу.

А утром довольный Платон пораньше выехал на дачу, чтобы хоть немного опять поработать под крышей дома, доделывая перегородку.

На следующей неделе, ушедший в отпуск Павел на деньги тёщи купил и доставил на участок необходимое количество листов фанеры для обивки изнутри всей мансарды.

А Платон, наконец, дождался выхода из отпусков своих основных друзей. И теперь ему гулять стало веселее. Но молодёжные компании не только занимали вечерние улицы, но и кучковались во дворах, на детских и спортивных площадках, не забывая посмотреть и новые художественные кинофильмы в кинотеатре «Чайка». В тёплое вечернее время многие ещё купались в фабричном пруду. А смелые и озабоченные ходили в фабричное женское общежитие «по катушкам», рассказывая потом друзьям о своих любовных победах.

А Платон на работе неожиданно встретил в коридоре второго этажа молоденькую девушку, во многом напомнившую ему Любашу Тарасову, обернувшись мимо прошедшей и очаровавшей его красавицы, и ещё долго смотря ей вслед.

Но та, при следующей их не скорой, случайной с её стороны и ожидаемой со стороны Платона, встречи, знакомства и разговора с красивым парнем, ответила отказом на приглашение сегодня встретиться.

— «Давай, лучше в другой раз!» — вроде бы обнадёжила она Кочета, но не назвав себя и номер своего рабочего телефона.

— «Хорошо! А как же мы встретимся?».

— «А так же, здесь!» — улыбнулась она и ушла прочь.

И больше Платону она не попадалась, хотя первые дни он в одно и то же время прогуливался по этому коридору.

— Странная девушка! Но, видимо, я ей не нужен? — решил Кочет и перестал её искать.

Но зато его искали другие девушки, которым он был нужен, но о которых он не знал и не ведал, а, как близорукий, не видел, даже в упор при якобы случайных с ним встречах на улице и на работе.

Но и эта вторая недели после отпуска, также прошла быстро и незаметно для Платона. И вечером в пятницу 14 августа сразу с работы он выехал на дачу помогать отпускнику Павлу в обивке наверху их с Настей комнаты.

И с утра в субботу работа закипела. Но Платону не понравилась торопливость Павла при работе.

— Странно! Он ведь обивает комнату для себя с Настей, а не стремится работу сделать качественно?! — удивился Кочет, привыкший всё делать качественно.

Он сначала предложил Павлу гнуть фанеру в четырёх местах излома крыши, чтобы были плавные переходы, и не было щелей.

Но тот не согласился, сославшись на то, что при изгибе фанера треснет или они не смогут её сильно согнуть и потеряют в объёме комнаты.

— Ну, ладно! Как говорится, хозяин — барин! — молча согласился Платон, лишь пожав плечами.

И спешивший Олыпин предложил начать обивку с нижних листов от пола, отпиливая лишь небольшой верхний уголок фанеры, упиравшийся в фронтон и не дававший нижнему углу фанеры коснуться его из-за неперпендикулярности к нему пола.

За несколько лет стояния их дачного дома на первичном фундаменте из узких кирпичных столбиков, те частично разрушились. А под воздействием вешних и подземных вод, стекающих по наклонной поверхности их участка на запад и северо-запад в сторону Кошиных и Огородниковых, столбики наклонились на запад, а дом немного съехал по ним, осев западной стеной, из-за чего в профиль стал иметь форму ромба. Поэтому у пола угол между ним и фронтоном был меньше прямого. Фронтон казался вертикальным, а пол имел малозаметный глазу наклон в сад. И теперь перед ними встал выбор. Или ставить лист фанеры на пол, наискосок подрезая верхний угол листа. Или ставить лист, ребром упирая во фронтон, наискосок срезая такой же, но повёрнутый на прямой угол, нижний уголок у пола.

В итоге они остановились на первом варианте.

Но срезать теперь предстояло и верхнюю часть листа, так как он был выше вертикальной части стены. И дело пошло. Платон больше размечал и напильником зачищал спилы, а мощный Павел пилил и пилил фанеру специальной пилой, ещё в начале лета предусмотрительно наточенной тестем. При этом они клали лист на два стула, а Платон ещё и двумя руками широким хватом поддерживал лист.

Также и Павел поддерживал лист при его разметке и черчения Кочетом простым карандашом на нём протяжённых линий с помощью длинной рейки.

Но, когда они дошли до перегородки, Павел обратил внимание Платона на кривые и составные доски пола под нижней доской обрешётки.

— «А