Белый снег, черные вороны - Чи Цзыцзянь

class="p1">«Ты уже столько лет не выпивал вместе со мной, пусть сегодня будет по-моему. – Цзинь Лань игриво потеребила мужнин рукав, завиляла толстым задом, как можно жеманнее прохрипела: – Да в каком доме мужик после захода солнца сразу идет спать? Надо дождаться, пока все звезды не выйдут, вот тогда и на кан можно».

Ван Чуньшэнь с отвращением отвел ее руки:

«А как же твоя баба?»

Цзинь Лань поняла, что он имеет в виду евнуха: «Да не знаю, куда он пошел, сказал лишь, что сегодня не вернется».

Боясь, что муж действительно уйдет в спальню и заснет, Цзинь Лань поспешила в кухню, наложила полную чашку бараньих ребрышек и быстренько подала на стол. Взяв палочки, она подцепила кусочек мяса и заботливо отправила его в рот Ван Чуньшэню: «Попробуй, разварилось или нет?»

Ван Чуньшэню пришлось открыть рот и проглотить угощение. Ребрышки разварились, на вкус тоже были неплохи. Но, чтобы избавиться от нее, Ван Чуньшэнь все же попрекнул: «Еще не приготовилось, трудно разжевывать».

Цзинь Лань обиженно рассказала мужу, что ради нужного огня она собрала всю одежду У Фэнь и засунула ее в печь. Все равно ведь ее нужно спалить, но снаружи на костре от нее только дым останется, а если дома сжечь, так можно хоть мясо потушить.

От этих слов Ван Чуньшэня замутило, он бросился к помойному ведру, его стало рвать. Цзинь Лань решила, что муж и в самом деле перепил, она подошла к нему, постукивая ему по спине, чтобы лучше рвалось, с грустью пожаловалась: «Эх, знай я, что такое дело, то и не возилась бы весь день».

Очистив желудок, Ван Чуньшэнь прополоскал рот водой и собрался было в свою комнату. Но Цзинь Лань его окликнула. Из комнаты У Фэнь она притащила металлическую шкатулку и положила ее на стол, пояснив, что доходами от постоялого двора все эти годы распоряжалась У Фэнь, сколько там накопилось, она сама и не знает. После смерти У Фэнь теперь ей вести хозяйство, но нужно в мужнином присутствии выяснить, сколько же у них денег. Она перерыла всю комнату У Фэнь, но так и не нашла ключа. Видимо, придется сбить замок. Не дожидаясь кивка мужа, Цзинь Лань схватила из-под стола давно приготовленный молоток и принялась стучать по замку. Силенок ей было не занимать, четыре-пять ударов, замок крякнул и развалился на две части. От резких движений две пуговицы на халате не выдержали и отлетели, а ее груди выскочили наружу прямо в лицо Ван Чуньшэню, словно коты, почуявшие рыбу.

Ловкими движениями обеих рук Цзинь Лань стремительно обшарила шкатулку. И только она запричитала, что денег почему-то мало, как обнаружила внутри длинную коробочку. Когда она подняла крышку, Ван Чуньшэнь по ее расширившимся глазам и капающей с губ слюне понял, что та обнаружила сокровище. Он подошел поближе. Оказывается, там лежала фигурка золотого мальчика! Золотая фигурка имела пядь в длину, круглое лицо, толстые губы, большущие глаза, полные руки, а между ног висел петушок. Мальчик был полненький и смеющийся, воистину милый. Взвесив фигурку в руке, Цзинь Лань недовольно скривилась: «Хм, воспользовалась правом старшей и заказала золотую фигурку, даже со мной не посоветовалась, разве это не унижение?»

Ван Чуньшэнь взял у нее золотого мальчика, сердце у него заныло. Он знал, что только желание завести сына могло заставить жену потратить все их сбережения на золото и отлить золотого ребенка. Никто и не узнает, сколько часов она длинными ночами тайком разглядывала фигурку.

Цзинь Лань предположила: «Она наверняка втайне заказала на Китайской улице на Пристани. Если бы отливали в Фуцзядяне, то ювелир бы шила в мешке не утаил!»

Ван Чуньшэню фигурка очень понравилась, он вернул ее в коробочку и решил несколько дней подержать диковину в своих руках. Цзинь Лань, увидев это, разозлилась – небось муж хочет присвоить фигурку себе: «Тут и моя доля есть, она не одна пахала на постоялом дворе». Договорив, Цзинь Лань выхватила коробку, вытащила фигурку и в мгновение ока отломила ей голову, руки и ноги. Похоже, золото было хорошей пробы, твердое, но при этом и гибкое, на разламывание Цзинь Лань не понадобилось прикладывать особых усилий. Глядя на еще недавно целую фигурку, которая вмиг лишилась конечностей и головы, Ван Чуньшэнь вскипел и тут же влепил Цзинь Лань пощечину. Женщина разревелась. Оспины на ее лице заблестели от слез, казалось, на лице ее выросла рыбья чешуя.

Этой ночью Ван Чуньшэню не спалось. Глубоко за полночь он услышал, как кто-то стучит в окно. Это был Ди Ишэн. Войдя в дом, он заорал: «Эй, Цзинь, на улице все посеребрило, иди собирай богатство!» Похоже, начался снегопад, а евнух снова напился.

Ловля мышей

С приходом зимы в Харбине уже несколько раз шел снег, но падал он не сильно и следов не оставил. А вот снегопад вчера ночью атаковал город по-крупному, в Харбине сделалось белым-бело. Стоявшие вдоль улиц вязы выглядели так, будто их жизнь оказалась на волоске, они вывесили засохшие листья как монеты для откупа, а когда налетела бандитская снежная буря, у них задрожали колени, и они сбросили листья на землю. На пустошах дикая трава, отросшая длиной с палочку для еды, хотела было еще поиграть в игры с осенью, но не тут-то было, сугробы выше колен погребли ее заживо. Как же выглядит Харбин после снегопада? Для ворон он наверняка представляется как три мучные лепешки, только что извлеченные из печи. Лепешка Пристани побольше других, Новый город – средняя, а Фуцзядянь – меньшая. Однако самую маленькую лепешку словно посыпали черным кунжутом. Ведь после снегопада здесь распространилось пугающее известие – пришла чума. Люди не могли спокойно усидеть дома и, пряча руки в рукава, выходили на улицу, чтобы узнать о происходящем.

На самом деле еще за два дня до смерти Ба Иня в рабочем бараке в Мацзягоу[28] мужчина средних лет, приехавший со станции Маньчжурия навестить родственников, несколько дней провалялся с жаром, затем вдруг из горла его хлынула кровь, и он умер. Следом за этим у другого обитателя того же барака, а потом и еще у троих случилась такая же болезнь. Врачи из русского госпиталя в Новом городе вынесли заключение, что в Харбине началась чума. В Фуцзядяне же пропустили эту новость мимо ушей. На третий день после смерти Ба Иня Лю Вэньцин, хозяин закусочной, где подавали соевый творог, из-за многодневного жара и кашля, опираясь на родных, пошел к лекарю, но по пути вдруг потерял сознание, из горла его хлынула кровь, и он испустил дух. При этом после смерти его лицо, как и у Ба Иня, стало темно-бурого цвета! А ведь Ба Инь был завсегдатаем этой закусочной. И только когда внезапно померла хозяйка постоялого двора «Три кана» У Фэнь, видный житель Фуцзядяня Фу Байчуань смекнул, что смерть этих троих от похожей болезни как-то подозрительна, и поспешил сообщить о том начальнику округа Юй Сысину. Юй Сысин оказался весьма встревожен: похоже, чума со станции Маньчжурия, о которой недавно пошла молва, подобно степному пожару дотянулась до Фуцзядяня.

К этому времени проницательные русские, чтобы защитить безопасность своих людей, находившихся в Харбине, уже шли на шаг впереди, они выделили средства на создание санитарных пунктов и стали заниматься профилактикой чумы. Юй Сысин понимал, что эпидемия – вопрос жизни и смерти, поэтому немедленно собрал представителей Биньцзянского полицейского управления и членов правления Торговой палаты, дабы обсудить необходимые меры. Таким образом, в Фуцзядяне учредили Комитет по борьбе с эпидемией, его возглавил Юй Сысин, при комитете создали канцелярию и отделения. У Торговой палаты на 8-й улице арендовали дом с двадцатью комнатами и разместили там временный госпиталь. По всем районам отправили медиков и городовых с приказом при обнаружении чумных доставлять их сюда и принудительно изолировать. Одновременно комитет призвал жителей ловить грызунов, чтобы уничтожить источник